Из философского наследия Н.О.Лосского (фрагменты). Составление И.И.Блауберг

 ... Вся жизнь я развивается изнутри, события внешнего мира служат лишь поводом для реакций я. (С. 151.)

Все содержание индивидуального сознания, или, вернее, даже каждое явление в нем может быть подразделено на две стороны, на «мое» и «данное мне». …Обыкновенно… словом <я> обозначается не та или иная группа состояний сознания, а более высокое начало, гипотетически допускаемое для объяснения некоторых особенных свойств «моей» психической жизни. (С. 169.)

Особенные свойства совокупности «моих» состояний сознания, заслуживающие того, чтобы выразить их в особом понятии, суть единство и творческая активность этих состояний. Оба эти свойства приурочены к «моим» стремлениям. Перемены в «моей» жизни всегда причиняются стремлениями, а эти стремления не разрознены, а причиняют друг друга, образуя системы, в которых производные звенья относятся к более первоначальным, как средство к цели. Следовательно, стремления в самом деле суть не только активное начало, но и начало, связывающее «мои» состояния в систематическое целое. Поэтому мы будем обозначать термином я систему «моих» стремлений. (С. 169-170.)

…Каждое я выражается в виде единства нескольких первоначальных стремлений, из которых вытекают ряды производных стремлений… (С. 171.)

Самое замечательное свойство этого единства – это его относительная самостоятельность, непроизводность, в том смысле, что оно не есть сумма своих элементов (представлений, чувств и т.п.), что его элементы не существуют раньше его… Новые члены в единстве я не присоединяются извне, а как бы вырастают из самого этого единства, хотя и при участии внешних воздействий, так что в нем целое существует раньше частей. …Всякая перемена в жизни я, даже и возникающая по поводу внешних явлений, есть реакция я, обусловленная его внутреннею природою, его стремлениями. Поэтому-то и возможно единство я: оно может сохраняться лишь в том случае, если внешние факторы перемен играют не одинаковую роль с внутренними, если я реагирует не на всякий внешний повод, а лишь на тот, который соответствует его природе, и лишь так, как это соответствует его природе. (С. 172.)

Проявления единства сознания настолько сложны и так настойчиво переводят из области психологии в область метафизики, что невозможно ограничиться рассмотрением их с одной какой-либо точки зрения, складывающейся в одном каком-нибудь понятии. Поэтому многие современные психологи, занимаясь этим вопросом, различают понятия я и личности, души и я и т.п.

Значение этих терминов и характер этих различий еще далеко не установились. Однако разбираться в подробностях нам незачем... нам достаточно двух понятий, одного психологического, соответственно данному в опыте единству стремлений, и другого метафизического, соответственно предполагаемому высшему началу, лежащему в основе этого единства. Первое понятие мы обозначим термином личность, а второе терминами дух, душа, я. Впрочем этими последними терминами мы будем пользоваться и вместо термина личность, но не наоборот. Недоразумений от этого не произойдет, так как мы почти не будем заниматься метафизическим понятием духа и его отношением к личности, а будем исследовать лишь данное в опыте относительно самостоятельное единство стремлений. (С. 177-178.)

… Мы назвали я не просто единством явлений, а единством стремлений; значит оно есть единство деятельностей, именно целестремительных актов. В более общем смысле признак деятельности, активного порождения явлений мы невольно вводим во всякое понятие субстанции… (С. 178.)

…Я есть субстанция, непосредственно сознающая все свои состояния, как свои акты, производимые ею сообразно своим стремлениям… (С. 179.)

…Все явления индивидуального сознания мы подразделили на «мои» и «данные мне»… К области данного относится все низшее, простейшее в нашей душевной жизни (например, все ощущения), а также, обыкновенно, все наивысшее; напр., неожиданные вспышки творческой мысли в момент зарождения художественного произведения или научного открытия совершаются, обыкновенно, так, как будто какой-то высший гений сразу «дает», внушает в виде неясного клубка целый новый мир идей; таковы моменты вдохновения. Следовательно, область «моего» составляют продукты среднего достоинства: построения из простейших элементов, а также идеи и образы, полученные путем разработки по более или менее сознательному и не особенно творческому плану из новых творческих идей, «данных» в момент вдохновения… (С. 181-182.)

Если наше допущение верно, то это значит, что состояния сознания, приурочиваемые нами к человеческому телу, составляют множество различных единств, множество различных я, подчиненных одному высшему я, при этом «моя» душевная жизнь возможна не иначе, как путем кооперации моего я с другими я, так как почти всякий «мой» акт заключает в себе в виде вкраплений, как нечто «данное», результаты деятельности других я. (С. 186.)

«Мои» состояния сознания образуют единство я. «Данные» состояния образуют объективный мир, распадающийся также на субстанциальные единства. Сознавая и этот мир, я не создает его, а относится к нему, как зритель. Следовательно, я обладает способностью непосредственно сознавать не только свои состояния, но и состояния, входящие в другие субстанциальные единства; опираясь на гипотезу, что эти другие единства суть тоже я, мы можем сказать еще определеннее: я обладает способностью непосредственно сознавать не только свои состояния, но и состояния других я. Назовем эту способность словом интуиция, а самый процесс сознавания чужих состояний словом непосредственное восприятие или непосредственное сознавание внешнего мира… (С. 190-191.)

Человеческое я не есть лейбницевская монада «без окон и дверей»: оно может сознавать и чужие душевные состояния. Однако эти чужие состояния не врываются насильственно и не хозяйничают по своему произволу в других душах; даже и воспринять их мы можем лишь постольку, поскольку «мое» внимание направлено на них, при чем направление внимание обусловливается «моими» интересами, а «данные» состояния играют только роль повода; дальнейшие реакции на эти восприятия и подавно обусловливаются «моими» интересами… (С. 192-193.)

Под характером мы будем разуметь всю совокупность особенностей данной личности, отличающую ее от других личностей… Здесь поднимается важнейший для всей характерологии вопрос: какие свойства личности следует признать существенными? …Ответ на него заключается в учении о я. Я есть субстанция, непосредственно сознающая все свои состояния, как свои акты. … Чтобы узнать самые существенные черты личности, те двигатели, которыми определяется вся ее жизнь, нужно определить, какие стремления для нее первоначальны, какие цели имеют для нее самодовлеющее значение. Узнать такие самодовлеющие цели данной личности, это значит определить, чем жив человек.

Душевная жизнь каждого человека образует сплошную связную систему «моих» состояний, в которую вкраплены отрывки состояний других я. К числу этих «данных» состояний относятся все простейшие элементы душевной жизни: ощущения, все сознавание физической жизни организма, простейшие эмоции, всевозможные физические стремления во мне с соответствующими им поступками и т.п.; к числу «данных» состояний относятся также и все сложнейшие, высочайшие проявления душевной жизни, интуитивные творческие концепции в момент вдохновения, в момент как бы наития свыше, переживание объективных связей между явлениями при научном исследовании их или вообще всяком объективном познании их, эстетическое созерцание внутренней гармонии объективного мира, религиозное созерцание Бога и полная преданность воле его и т.п.; «мои» деятельности оказываются таким образом средними по достоинству и сложности. Низшие «данные» состояния объясняются деятельностью тела, а высшие, напр., сознавание объективных связей между явлениями, чувствование объективности, сознавание внутренней гармонии или дисгармонии объективного мира и т.п. суть интуиции, выходящие за пределы человеческого тела, за пределы как духовного, так и физического индивидуума; в этом смысле их можно назвать сверхличными состояниями… В этом отношении все «мои» поступки могут быть подразделены на три категории: во-первых, поступки, обусловленные «моими» стремлениями, во-вторых, поступки, обусловленные физическими стремлениями и присоединившимися к ним «моими» стремлениями, в-третьих, поступки, обусловленные сверхличными стремлениями и присоединившимися к ним «моими» стремлениями. …Этими категориями поступков обусловливаются характерные различия между людьми: в душевной жизни одних преобладают «физические» данные элементы и поступки, обусловленные прямо или косвенно физическими «данными» стремлениями, в жизни других преобладают «мои» элементы и поступки, обусловленные исключительно «моими» стремлениями, у третьих преобладают сверхличные «данные» элементы и поступки, прямо или косвенно обусловленные сверхличными «данными» стремлениями. (С. 268-269.)

… Характеры первого типа можно назвать чувственными, характеры второго типа – эгоцентрическими, а характеры третьего типа – сверхличными. (С. 271.)

 

Мир как органическое целое. 1915. Цит. по: Н.О.Лосский. Избранное. М.: Издательство «Правда», 1991.

 

«Как сверхпространственный и сверхвременный субъект принадлежит к сфере идеального бытия, подобно отношениям. Однако он никоим образом не есть отношение. В самом деле, субъект, хотя он и есть сверхвременное бытие, способен совершать акты во времени, напр., познавательные акты внимания, различения, припоминания, направленные то на один, то на другой предмет знания.

Кроме познавательных актов, есть и другие деятельности, неразрывно связанные с субъектом сознания: таковы волевые и эмоциональные процессы, чувства, желания и поступки субъекта. Все эти процессы так тесно связаны с субъектом, с сверхвременным я, что могут быть названы проявлениями его во времени. ...Субъект не пассивен, он есть важнейший источник (важнейшая часть причины) своих проявлений во времени, он есть причина их по преимуществу и составляет такую верховную самостоятельную основу временных актов, что не может быть низведен лишь на степень отвлеченного момента временных процессов. Субъект вместе со своими проявлениями есть существо (идеально-реальное), т.е. относительно самостоятельное бытие; более того, даже и за вычетом своих проявлений во времени он по-прежнему есть существо (идеальное), а не отвлеченный момент. ...О субъекте следует сказать, ввиду перечисленных свойств его, что он есть конкретно-идеальное бытие. Такое конкретно-идеальное бытие, поскольку оно есть деятельный источник временных процессов, обладает силою, а поскольку проявления его суть его принадлежности, оно может быть названо также старым философским термином субстанция или для большей ясности словом субстанциальный деятель». (С. 369-370.)

Примеры творческой деятельности субстанции, создающей единства, пронизанные по всем направлениям отношениями, человек может найти, не выходя из сферы своего я. В самом деле, субъект (я) есть субстанция, и притом субстанция не только познающая, но и живущая, т.е. творящая новое бытие. (С. 372.)

…В мире есть множество частных систем, частных целых, которые подчинены своим субстанциальным деятелям; каждое такое частное целое подчинено до некоторой степени какому-либо более сложному целому; переходя от этого более сложного целого к еще более широкому целому, его охватывающему, и т.д. и т.д., мы дойдем, наконец, до системы всего мира, имеющей в своей основе единую Высшую субстанцию. …

Образцом для понимания связи между Высшею субстанциею и остальными субстанциями может служить отношение между обществом и индивидуумом: общество не творит индивидуума, но некоторые деятельности индивидуума имеют общественный характер, т.е. подчинены требованиям общественного целого. (С. 383-384.)

…Приходится допустить сверхмировое начало, Абсолютное, творящее множество субстанций, которые образуют единство более тесное, чем отвлеченное единство, и тем не менее остаются при этом свободными в своей деятельности. …Отсюда возникает царство мира, исполненное высшего единства и совершенной гармонии: все члены его, живя жизнью Единого своего центра, живут не только в нем и для него, но также и друг в друге и ради друг друга. Это не отвлеченно-идеальное, а конкретно-идеальное единство. Это царство гармонии есть подлинное Царство Божие. Правда, в мире мы, несомненно, наблюдаем царство вражды, однако оно есть в некотором смысле… лишь вторичное, производное явление, но никоим образом не первичный результат творения. Царство вражды есть низшая сфера мира, так как она содержит в себе такие стороны, которые несовместимы с абсолютным творчеством. (С. 392.)

…Нужно различать сотворенные Абсолютным субстанции и затем жизнь этих субстанций. Сама субстанция как сверхвременная сила, конечно, сполна сотворена Абсолютным, но проявления этой силы, т.е. жизнедеятельность субстанции, есть, в свою очередь, дело ее собственного творчества, вносящее в мир нечто совершенно новое, иное, чем то, что было определено к бытию самим Абсолютным. … Чем больше в какой-либо деятельности творчества, тем большею свободою обладает не только творящее существо, но и сотворенный им продукт. Это явление особенно знакомо нам в области высших созданий человеческого духа, напр., в сфере художественного творчества, нравственной деятельности, социального строительства и т.п. (С. 408-409.)

…Царство Духа оказывается способным к творчеству в высшей степени, возможной в мире, а вместе с тем оно проявляет и свободу в полной мере.

Деятельность каждого члена Царства Духа, будучи свободною, может пойти или по пути добровольного соединения всех сил и образования Царства Божия, пребывающего в неразрывном единстве с Абсолютным, или же по пути самовольного, исключительного утверждения своей личной самости, стремящейся быть Абсолютным и все покорить себе. Такая самость, не будучи в силах подчинить себе Царство Божие и Бога, оказывается отпадшею от них, уединенною, и в этом свое уединении она бедна творческими силами; поэтому ее обнаружения создают лишь несовершенный мир, обитаемое нами царство вражды. (С. 410-411.)

…Такое отпадшее существо обладает, как и все исходящее из сферы Духа, бесконечным содержанием, но после отпадения это содержание лишается единого общего средоточия и утрачивает также свою внутреннюю гармонию. Исключительно самоутверждение отпадшего существа в целом, направленное против Абсолютного и Царства Духа, сопутствуется вместе с тем исключительным самоутверждением бесконечного множества частей его также и друг против друга. Таким образом возникает сложное царство множества существ, борющихся друг против друга, так как каждое из них стремится стать Абсолютным в противоположность своему соседу. Впервые отсюда, из этой взаимности борьбы, возникают противоборствующие противоположности, которыми создается особая форма бытия, характерная для царства вражды, именно одновременная внеположность взаимно исключающих друг друга, т.е. непроницаемых друг для друга частей мира; иными словами, взаимная борьба приводит к возникновению материального бытия …(С. 416.)

Каждый субстанциальный деятель в этом мире есть отпадший член Царства Духа, т.е. особь, которая способна была бы составлять в жизни Царства Духа в каком-либо отношении целое этого царства; следовательно, даже самость каждой особи есть не иначе как индивидуальная сторона сверхиндивидуального. … Это возможно не иначе как благодаря координации всех субстанций друг с другом… Таким образом осуществляется если не практическое, то хотя бы теоретическое взаимопроникновение различных существ друг в друга, вследствие чего становится возможным воздействие их друг на друга. Это теоретическое взаимопроникновение есть остаток того высшего единства, которое характерно для Царства Духа. (С. 421-422.)

Сохранить и развить идею индивидуума можно только на почве органического мировоззрения в той его форме, которая примиряет индивидуализм с универсализмом, избегая крайностей в обоих направлениях. Именно такое мировоззрение и было развито в предыдущих главах, где установлено, что мир состоит из субстанциальных деятелей, причем каждый из них есть нечто самобытное, единственное, незаменимое другими особями, и в то же время каждый из них, будучи индивидуумом, есть также нечто сверхиндивидуальное. В самом деле, каждый индивидуум есть возможный член Царства Божия, имеющего характер такой единой целостности, в которой обнаруживается единосущие всех особей, образующих мир. Даже и в состоянии распада особей, в душевно-материальном царстве, единосущие их сказывается в наличности общего для всех них отвлеченного Логоса, в возможности интуиции, в их неудовлетворенности душевно-материальною жизнью и во многих других признаках. … Только при таком взаимопроникновении индивидуального и вселенского бытия возможно бесконечное разнообразие индивидуальностей, бесконечная полнота бытия каждой особи и бесконечная творческая мощь их. (С. 473-474.)

Величайшее торжество примирения индивидуализма с универсализмом заключается в том, что согласно этому учению максимально индивидуальное есть вместе с тем абсолютно ценное, ценное и для самой особи, и для всех остальных особей, и для целого. Этика, построенная на такой основе, будет свободна от абстрактного формализма, она будет этикою содержания, конкретною этикою… (С. 476.)

 

Свобода воли. 1927. Цит. по: там же.

 

Сочетая лейбницианское учение о монадах как субстанциях с учением об идеальных началах в духе платонизма, можно понять мир как систему деятелей, с одной стороны, субстанционально самостоятельных, а с другой стороны, сливающихся в одно существо, вследствие чего между ними возможно такое тесное общение, как напр. интуиция, т.е. непосредственное созерцание одними бытия и действований других. Такая система мира, состоящая из множества свободных, самостоятельных и вместе с тем исконно единых начал, не может сама быть источником своего бытия; она может быть мыслима только как творение Бога. В этой системе всякий субстанциальный деятель есть индивидуум, т.е. единственный, своеобразный, незаменимый элемент мира, имеющий свое особое место и значение для всего мира; своеобразие индивидуума и выражено в идее Бога о нем и составляет его идеальное назначение.

Отвлеченное единосущие есть условие совместной деятельности индивидуумов, не предрешающее содержания этой деятельности, не предопределяющее, будет ли отношение между ними враждебным или любовным. Поскольку отношения между деятелями враждебны, имеют характер противоборства и взаимного стеснения, постольку единосущие их остается лишь отвлеченным. Поскольку же они вступают в отношение любовного единения, взаимно усваивают конкретные содержания целей друг друга для единодушного осуществления их, постольку единосущие их становится конкретным.

Всякий субстанциальный деятель есть (подобно монаде Лейбница) действительная или потенциальная личность. Поэтому такое мировоззрение можно назвать персонализмом. Сравнительно более высоко развитые деятели стоят во главе более или менее многочисленной группы менее развитых деятелей, органически объединяя их и создавая из них единое целое для совместной деятельности. Так, примерно, человеческое я есть организующий центр для клеток тела; в свою очередь, в каждой клетке есть деятель, объединяющий молекулы ее и т.д., вплоть до последнего элемента, положим, до электрона. Как вниз от человеческого я, так и вверх мы найдем ряд ступеней организованности: человеческие я образуют органическое единство народа (нации, государства), народы суть элементы человечества и т.п., вплоть до единства вселенной. Так как на каждой ступени здесь есть субстанциальный деятель более высокого порядка (по степени развития), чем на предыдущей, то это – иерархический персонализм^[1]. (С. 526-527.)

Согласно этому учению, человеческое я есть носитель не только психических процессов, чувств, хотений и т.п., но и носитель материирующих сил (термин Эд. Гартмана), сил отталкивания и притяжения, создающих непроницаемый объем, т.е. телесность я. Поэтому человек есть душевно-телесное, психо-физическое существо; иначе говоря, человек есть одушевленное тело или воплощенная душа. (С. 528.)

…Всякая перемена в субстанциальном деятеле, напр. в человеческом я, есть его собственное действие, собственное проявление; многие из этих проявлений возникают… на основе общения с внешним миром, однако так, что предметы и события внешнего мира служат только поводом для проявления деятеля, но само это свое проявление, его содержание, характер деятель создает из собственных недр своих, собственною творческою силою своею. (С. 529.)

Характер есть совокупность стойких свойств индивидуума, выразимых в системе отвлеченных понятий: властолюбивый, смелый, решительный, жестокий и т.д. или добродушный, робкий, застенчивый и т.д. Совокупность таких свойств образует то, что составляет природу данной личности… и может быть названо эмпирическим характером ее. …В действительности человеческое я как субстанция, т.е. как конкретно-идеальное начало, неисчерпаемо и не выразимо ни в какой системе отвлеченных понятий не только вследствие бесконечного множества их…, но еще и в силу более высокого, принципиального основания, именно потому, что конкретно-идеальное ядро личности стоит выше отвлеченных определенностей, оно несоизмеримо с ними: я имею способности, наклонности и т.п., я обладаю характером, но я не есмь сумма способностей, не есмь характер, я поднимаюсь ад этою ограниченною сферою и принадлежу к более высокому царству бытия. (С. 544.)

…Глубинное я есть бытие, стоящее выше своей природы, т.е. выше своего эмпирического характера… Этот верховный аспект я может быть выражен не иначе как в целостной идее данного индивидуального я в неразрывной связи с целостной идеей мира; источником такой идеи может быть только Бог, Творец мира. Следовательно, эта идея индивидуума есть индивидуальное я не в том виде, как оно реально осуществит свою деятельность, а в том виде, который представляет идеальное назначение его; это – индивидуальное я как образ Божий… Образ Божий в человеке есть нормативная, а не природная сущность его; это индивидуальная норма поведения данного я, служащая ему путеводной звездой в жизни, но не основой, которая причинно производит проявления его. Первозданное я есть носитель этой нормативной идеи и силы воли как бескачественной творческой мощи, которая свободна осуществлять норму в своих творческих актах или, наоборот, нарушать ее. …Таким образом, эмпирический характер не есть нечто данное нам свыше; всякое я само создает свой характер, постепенно вырабатывает его. (С. 545-547.)

…Эмпирический характер индивидуума есть совокупность правил действования, усвоенных им самостоятельно, а не навязанных извне. Здесь перед нами автономия индивидуума, состоящая в том, что он сам вырабатывает себе правило поведения и сам может отменить его. Кантианское учение об автономии нравственного характера мы распространяем на весь характер индивидуума.

Поскольку я осуществляет свое идеальное назначение и вступает в любовное отношение к Богу и миру, положительная свобода его возрастает… Наоборот, поскольку я в каком-либо отношении отчуждается от Бога и мира, творческие силы его… убывают, а вместе убывает и положительная свобода его, на первый план выступает та или иная односторонне разросшаяся черта эмпирического характера, напр., честолюбие, скупость и т.п., и поведение человека начинает приобретать видимость мертвой предопределенности, видимость утраты автономии. (С. 547-548.)

…Мы уже видели, что первозданное ядро личности есть сверхкачественное я как носитель сверхкачественной силы. Кто усматривает это, тот видит, что положение «Бог сотворил человека свободным» не есть набор пустых слов, оно содержит в себе определенный смысл и действительно дает ключ к решению мучительнейших проблем всего мировоззрения. Только свободные существа могут быть носителями нравственного добра и других абсолютных ценностей. … Но надо помнить, что свобода есть действительно свобода – открытый путь вверх или вниз, предоставленный самостоятельному, ничем не вынуждаемому решению тварей Божиих. (С. 565-566.)

Человеческое я есть деятель свободный… Он свободен от внешнего мира, от своего тела, от всех законов, кроме определенной группы их, не предопределяющей конкретных содержаний хотения; он свободен от отдельных мотивов, от своего эмпирического характера, от своего прошлого и, наконец, он свободен даже от своего Творца, Господа Бога. Он сотворен Богом как носитель творческой металогической силы и отпущен на свободу для свободной творческой деятельности, которая освещается путеводной звездой Божественной индивидуальной идеи как индивидуальной нормы, но не закона, стесняющего свободу. (С. 576.)

Такая свобода, правда, имеет отрицательный характер, но она уже не относительна, именно поэтому, что не осталось ничего, в отношении к чему я могло бы оказаться несвободным. В этом смысле оно находится как бы в пустоте, но эта чисто отрицательная форма его деятельности неразрывно связана с положительной, именно если не с содержанием, то, по крайней мере, с положительной формой свободы. Она состоит в том, что действующее я, обладая сверхкачественной творческой силой, господствует над всеми своими определенными проявлениями, хотениями, решениями и поступками… Формальная свобода как положительная мощь еще не дает ответа на вопрос, какое содержание способен внести в мир свободный деятель. (С. 576-577.)

Установить, какие содержания способен внести в мир свободный деятель так, что они насквозь не только по способу деяния, но и по своему существу запечатлены характером свободы, можно не иначе, как наметив два пути поведения – путь добра вверх и путь зла вниз. Быть на пути добра это значит любить Бога и все твари Его и в единении с Богом участвовать в его творческой деятельности…(С. 581.)

Сохраняя формальную свободу и, следовательно, не становясь автоматами добродетели, члены Царства Божия достигают в то же время совершенной полноты материальной свободы. Сущность ее заключается в том, что в их распоряжении находится бесконечная творческая сила для осуществления бесконечного разнообразия красоты, добра и обретения совершенной истины. Бесконечность их творческой силы вытекает из конкретного единосущия их, вследствие чего всякий творческий замысел члена Царства Божия встречает не противодействие других, а, наоборот, подхватывается всеми и осуществляется в соборном действии. … Богатство и вселенская целость творчества в этом Царстве так велики, что в нем нет повторений, придающих нашей жизни характер скучного однообразия; всякое деяние в нем отмечено яркой печатью индивидуального своеобразия и новизны творчества; поэтому здесь не может быть и речи о законах и правилах в нашем смысле слова. (С. 583-584.)

Распадов в Царстве Духа нет, следовательно, в нем нет смерти как разъединения субстанциальных деятелей, лишь временно и частично сочетавших свои силы для общей деятельности. Но этого мало, в Царстве Божием нет также и той частичной смерти, которая выражается в забвении, т.е. в отпадении пережитого в прошлое. (С. 585.)

В нашей душевно-материальной сфере бытия, столь далекой от совершенства Царства Божия, ограничения свободы действия и свободы выбора так тягостно ощущаются на каждом шагу, что отсюда естественно возникает, вследствие смешения понятий, ложное учение, будто свободы воли нет. В общих чертах однако уже показано, что рабство человека состоит в заслуженной им утрате положительной материальной свободы при сохранении, однако, формальной свободы воли, которая всегда является залогом возможности возрождения. Путь вверх всегда открыт, но этот путь очень узок и крут. Человеческое бытие есть уже сравнительно высокая ступень возрождения падшего деятеля. (С. 591.)

…Человеческое я есть деятель, дошедший до сравнительно высокой ступени развития, пройдя длинную эволюцию от электрона (или какого-либо еще более упрощенного элемента) и т.д. через животный мир вплоть до человека. Вместе с Лейбницем нам придется при этом признать нечто вроде перевоплощения, именно утверждать, что один и тот же индивидуальный деятель на различных ступенях развития имеет различные тела, все более и более совершенные, способные к функциям все более и более высокой ценности. Это учение об эволюционном происхождении человека глубоко отличается от натуралистического эволюционизма тем, что первооснову эволюции оно находит не в низших силах природы, а в Боге и нормативных идеях Божиих, присущих каждому субстанциальному деятелю. (С. 593.)

По мере восхождения вверх мощь деятеля расширяется, ограничения положительной свободы отпадают, и если он, достигнув высот бытия, на деле засвидетельствует бесповоротное избрание пути добра, тогда он удостаивается стать членом Царства Божия. На этом пути в царстве вражды и в Царстве Духа существует обратное соотношение между положительной материальной свободой и использованием формальной свободы: добровольно отказавшись, на основе безграничной формальной свободы, от материальной положительной свободы Царства Божия, деятель обрекает себя на рабское существование в царстве вражды; наоборот, добровольно отрекаясь от использования безграничной формальной свободы, т.е. бесповоротно избирая путь добра, деятель обретает благодатное всемогущество положительной материальной свободы в Боге и Царстве Божием. (С. 597.)

 

Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей. 1931.

Цит. по: Н.О.Лосский. Бог и мировое зло. М.: Республика, 1994.

 

…Личность есть центральный онтологический элемент мира: основное бытие есть субстанциальный деятель, т.е. или потенция личности, или действительная личность. … Философская система, утверждающая основное и центральное положение личного бытия в составе мира, может быть названа персонализмом. Признание иерархических ступеней между субстанциальными деятелями, возникающих в процессе развития их, может быть обозначено термином иерархический персонализм. Такое учение можно назвать также панвитализмом, по крайней мере в том смысле, что всякое бытие оно считает живым бытием. (С. 284.)

 

Бог и мировое зло. Основы теодицеи. 1941. Цит. по: там же.

 

Словом «действительная личность» следует обозначать существо, осознающее абсолютные ценности, т.е. ценности, имеющие положительное значение для всех, – таковы истина, нравственное добро, свобода, красота, Бог. Мало того, сознание абсолютных ценностей сопутствуется у действительной личности признанием долженствования делать осуществление их целью своего поведения; из этого, конечно, не следует, что всякая действительная личность в самом деле исполняет свой долг.

Личность не замкнута в себе: она способна осознавать бытие Бога, воспринимать жизнь других личностей и всей природы, принимать живое участие в интересах, нуждах и целях всех существ. Такая незамкнутость в себе есть необходимое условие возможности переживать, осознавать и осуществлять абсолютные ценности добра, истины, красоты. (С. 323.)

…Вполне совершенна та личность, которая любит лишь абсолютные ценности, способные удовлетворять все существа и идущие на пользу всем. Такие лица суть члены Царства Божия: они удостоены обожения по благодати, т.е. возводятся Богом на степень такой близости к себе, что участвуют в полноте его бытия и причастны всем его совершенствам, как если бы стали богами, сынами Божьими. …Любя Бога больше всего, они все свои способности радостно направляют на сотрудничество с Богом в творении абсолютных ценностей совершенного нравственного добра, совершенной полноты жизни и совершенной красоты. (С. 326.)

Но действительною личность не может быть сотворена: тварное существо должно самостоятельно и свободно использовать свои Богом созданные свойства, чтобы оказаться действительною личностью, т.е. существом, которое живет, как личность. Следовательно, из рук Божиих тварь выходит, как потенция личности (возможность личности), но еще не действительная личность. …Первозданные свойства всех тварных существ таковы: они суть субстанциальные деятели, сверхвременные и сверхпространственные, обладающие сверхкачественною творческою силою, посредством которой они могут свободно творить свою жизнь, именно творить свои проявления и действия, придавая им временную или пространственно-временную форму. Осмысленность первозданной природы субстанциального деятеля выражается в том, что он способен к целестремительной деятельности: это значит, что он способен осуществлять стремления к целям, содержащим в себе ценности, свободно избранные им, как его жизненные задачи. (С. 330-331.)

Первозданные свойства тварного существа, дающие ему возможность достигнуть абсолютного совершенства, аналогичны свойствам Бога как личности; поэтому можно сказать, что они суть образ Божий в твари. Существа, правильно использующие эти свойства и своим свободным соборным творчеством создающие совместную абсолютную полноту совершенной жизни в Царстве Божием, опираются на свое сотворенное Богом отвлеченное единосущие для того, чтобы свободно выработать конкретное единосущие, которое можно назвать подобием Бога. (С. 333.)

Человек есть существо, восходящее от животности к духовности, хотя бы в самой зачаточной форме. Жизнь по типу земной человечности изобретена теми деятелями, которые, опираясь на весь свой предыдущий опыт неорганической и затем растительной или животной жизни, поднялись до осознания абсолютных ценностей и долженствования творить их в своем поведении. На предыдущих ступенях своего развития эти деятели были только потенциальными личностями; доразвившись до человека, они стали действительными личностями. (С. 335.)

…Как бы печальна ни была наша судьба, какие бы неожиданные и на первый взгляд бессмысленные случайные бедствия ни обрушивались на нашу голову, мы должны отдавать себе отчет в том, что мы сами создали ту несовершенную природу, в которой они возможны, мы сами выработали столь уязвимую свою душевность и столь доступное ранениям тело: мало того, мы сами вносим зло не только в свою жизнь, но и в жизнь других существ… Сваливать вину на других мы не имеем права ни в каком случае. Нельзя, например, жаловаться на дурную наследственность, полученную нами от предков. Согласно учению о перевоплощении… всякий деятель после смерти, т.е. после разлучения со своим телом, выбирает себе среду и условия, наиболее благоприятные, чтобы создать себе новое тело, соответствующее его наклонностям, страстям и вкусам, выработанным в предыдущей жизни. Это значит, что существо, стремящееся воплотиться в виде человека, само выбирает себе соответственно своим наклонностям ту семью, в которой произойдет его зачатие и жизнь как зародыша. (С. 364.)

Каждое человеческое «я» сотворено Богом не в момент зачатия, а уже при творении мира. Из рук Творца всякая личность выходит незапятнанною никаким пороком, но, начав жизнь, т.е. самостоятельную деятельность во времени, все мы, создавшие царство психоматериального бытия, вступили на путь себялюбия со всеми его разнообразными печальными проявлениями жадности, скупости, зависти, упрямства, сластолюбия, гордости, властолюбия, честолюбия и т.п. Существо, упавшее вследствие греха себялюбия на самые низы природы, медленным процессом развития поднимается до уровня первых проблесков разумности и, если воплощается в виде человека, является на свет с разнообразными дурными страстями, выработанными уже в дочеловеческой жизни. (С. 365.)

…Всякое «я», т.е. всякий деятель, будучи сверхвременным, существует вечно от сотворения мира. Смерть каждого существа может быть только телесною: она состоит в том, что индивидуальное «я» расстается со своим телом и начинает строить себе новое тело. … Каждое «я» сохраняет все свое индивидуальное прошлое в своем подсознании и, хотя не вспоминает сознательно отдельных событий прежней жизни, все же руководится прошлым опытом в форме выработанных ранее инстинктов, симпатий и антипатий, привычек и т.п., так что все поведение каждого существа есть дальнейшее развитие на той основе, которая создана всею предыдущею историею его. Не менее важно то, что у каждого существа есть подсознательная связь с идеалом его личности, т.е. с будущим полным осуществлением его индивидуальности в Царстве Божием. По мере развития личности этот идеал все более и более сознательно начинает руководить поведением, служа как бы маяком, указывающим путь жизни, и масштабом для оценок поведения совестью. (С. 367.)

 

Условия абсолютного добра. Основы этики. 1943. Цит. по: М.: Политиздат, 1991.

 

Сверхмировое начало не безлично, а сверхлично; отсюда следует, что личное бытие доступно ему; однако, если оно принимает форму личного бытия, оно не может быть исчерпано личным бытием. … В отличие от человека, который есть личность и весь сполна выражается своим единоличным бытием, Бог не исчерпывается в единоличном бытии. Христианское откровение дает нам сведения о Нем как Едином Боге в Трех Лицах. …Философия имеет право включить в свой состав религиозные учения о Боге как личности и о Троичности Лиц в Боге. …В живом религиозном опыте, осложненном Откровением, человек находит Бога как Личность, мало того, как полноту жизни Трех Лиц, единосущных в своей совершенной любви и не исчерпаемых никаким из этих определений, потому что все они коренятся в Нем, как невыразимом никакими словами и понятиями Божественном Сверхчто. (С. 50-51.)

…Бог творит мир не как множество событий, а как совокупность существ, которые сами, независимо от Бога и друг от друга, творят события, вступая друг к другу в отношения любви или вражды.

Существо, творящее события и являющееся носителем их, есть субстанция, скажем лучше, чтобы подчеркнуть активность его, – субстанциальный деятель. Творя события, имеющие временную и пространственно-временную форму, субстанциальные деятели сами свободны от этих форм: они невременны и непространственны. Мало того, они распоряжаются этими формами: в самом деле, творя такие события, как движение, звуки, стремления, чувства и т.п., они не выбрасывают их в самостоятельно существующее уже время и пространство, а сами придают своим проявлениям временную или пространственно-временную форму: следовательно, они суть носители принципов этих форм как способов своего действования. Чтобы подчеркнуть это, скажем, что субстанциальные деятели сверхвременны и сверхпространственны.

Образцом субстанциального деятеля, близко и интимно знакомым, может служить для каждого человека его собственное «я». «Я» есть не просто бытие, а для-себя-бытие; также и действия «я» существуют для него как его переживания: «я» имманентно всем своим проявлениям и так тесно спаяно с ними, что они всегда суть нечто сверхвременно-временное и сверхпространственно-пространственное.

…Так как действия «я» имеют для него ценностное значение, то и совершаются они целестремительно: в самом деле, будучи сверхвременным, «я» способно совершать поступок в настоящем времени на основании прошлого опыта ради предвосхищаемого будущего. В дальнейшем существенно важно будет различать два вида действий: душевные и телесные. Душевные проявления деятеля имеют временную форму, а телесные имеют пространственно-временную форму. (С. 53-54.)

Весь мир состоит из бесчисленного множества субстанциальных деятелей и творимых ими событий. …Ступени развития их и соответственно этому степени усложнения их жизни крайне различны, начиная от таких упрощенных деятелей, как электроны, и кончая такими, как животное, человеческое «я» и далее существа еще более высокие. Деятели, осознавшие абсолютные ценности и долженствование осуществлять их в жизни, суть действительные личности. Деятели, не обладающие этим сознанием, наделены, однако, свойствами, на основе которых они могут дорасти до этого сознания; поэтому они могут быть названы потенциально-личными существами. Таким образом, мир состоит из актуальных и потенциальных личностей. Мировоззрение, утверждающее этот тезис, можно назвать персонализмом. (С. 54.)

Поскольку в их <субстанциальных деятелей> природе есть тождественная сторона, они единосущны; но это единосущие определяет только тождество формы их деятельности, а содержание своих действий каждый деятель творит самостоятельно своею индивидуальною творческою мощью; оно может гармонически сочетаться с содержаниями проявлений других существ, но может быть и враждебно противоборствующим им. Поэтому единосущие субстанциальных деятелей следует назвать отвлеченным в отличие от конкретного единосущия, о котором говорит христианское богословие, вырабатывая учение о взаимной связи Бога Отца, Сына и Духа Святого. (С. 55.)

…Индивидуальность есть своеобразие единственное, неповторимое и незаменимое. Неповторимость и незаменимость возможны лишь постольку, поскольку каждый индивидуум в своей сущности и деятельности есть своеобразный аспект абсолютной полноты бытия. Следовательно, абсолютное своеобразие личности есть абсолютная положительная ценность… (С. 56.)

Если бы вся сущность личности сводилась к эмпирическому характеру, выразимому в общих понятиях качеств, …и если бы все проявления ее зависели только от этих качеств, тогда свободы воли не было бы, все поведение личности было бы строжайшим образом детерминировано. … Ясно, однако, что такой детерминированный своею природою человек есть автомат, непригодный быть членом Царства Божия и участвовать в соборном творчестве, необходимом для абсолютной полноты бытия. В самом деле, такое творчество может быть осуществлено лишь личностями, из которых каждая индивидуально своеобразна настолько, что вносит в единое целое творения абсолютно ценный, единственный, неповторимый и незаменимый аспект, гармонически согласованный с творчеством Божиим и с творчеством актуально бесконечного множества тварных личностей. Такое творчество не может быть детерминированным характером личности, состоящим из совокупности определенных качеств, выразимых в общих понятиях: такая сущность личности (эмпирический характер), если бы она исчерпывала ее, была бы чем-то повторимым и, следовательно, заменимым, т.е. лишенным индивидуального своеобразия. Следовательно, соборное творчество предполагает, что личности, участвующие в нем, обладают творческою силою, сущность которой невыразима в общих понятиях качества, т.е. сверхкачественна, следовательно, есть нечто металогическое, не подчиненное законам тождества, противоречия и исключенного третьего. Такое существо творит определенные содержания в пространстве и времени, не будучи вынуждаемо ни к какому определенному пути своею творческою силою, которая свободна от всякой качественной определенности. Сверхкачественный деятель детерминирует события, т.е. окачествует их, не будучи сам детерминирован ничем: он обладает абсолютной формальной свободой, т.е. свободой совершить или не совершить определенный поступок, и даже, если творческая сила его сочетается с силой остальных членов Царства Божия и с силою самого Бога, достигает абсолютной материальной свободы, т.е. безграничной способности сотворить любое абсолютно ценное содержание бытия. (С. 59-60.)

Нет единого субъекта всех личностей, существует раздельность личностей как носителей творческой силы и, следовательно, самостоятельность их: я никоим образом не есмь ты. Тем не менее каждое «я» способно иметь в своем сознании страдания чужого «ты» в подлиннике. Объясняется это той связью субъектов, которую можно назвать отвлеченным единосущием их; на основе ее возникает интуиция, т.е. созерцание не только своего, но и чужого бытия в подлиннике. …Даже и при конкретном единосущии нет тождества личностей: самостоятельность и свобода их обнаруживается даже еще отчетливее в соборном творчестве путем внесения каждым соучастником индивидуального вклада в единое гармоническое целое… (С. 100.)

…Совесть есть способность деятеля оценивать свои поступки с точки зрения требований нормальной эволюции, согласно индивидуальной нормативной идее деятеля. Совесть можно назвать «голосом Божиим» в человеке, конечно, не в смысле прямого Божественного откровения, а в том смысле, что источник ее есть первозданный индивидуальный «образ Божий», присущий человеку. (С. 101.)

Нравственное добро и зло есть ценность поступков личного существа, а также ценность самой личности как источника поступков. Всякое лицо, будучи существом свободным и наделенным свойствами, правильное использование которых ведет к абсолютному совершенству, несет абсолютную нравственную ответственность за свои поступки. …Каждое лицо ответственно не только за субъективную, но и за объективную сторону своих поступков, а также не только за форму, но и за содержание их. (С. 125-126.)

…Духовные чувства суть «чувства личности» потому, что в них субъективно переживается объективная ценность личности как целого с точки зрения ее нормативной индивидуальной идеи. Глубина и своеобразие этих чувств ни с чем не сравнимы. В случае следования своей индивидуальной идее это чувство есть высшая ступень счастья – блаженство; в случае полного крушения личности это чувство есть предельное переживание несчастья – отчаяние (уныние)… (С. 145-146.)

Счастье и нравственно добротная сущность личности суть два неразрывно связанных аспекта одного и того же бытия, объективно ценного и субъективно переживаемого как счастливое: нравственно достойное бытие есть счастливое бытие и, наоборот, счастливое бытие есть нравственно достойное. (С. 159.)

Царство личностей есть область высших абсолютных ценностей: в самом деле, только личность, именно Лица Св. Троицы и члены Царства Божия, может быть творцом и носителем абсолютной полноты бытия или, по крайней мере, личность является носителем индивидуальной нормативной идеи, осуществление которой может возвести к абсолютной полноте бытия. Личности суть всеобъемлющие абсолютные самоценности. Все остальные абсолютные ценности, нравственное добро, красота, истина, свобода, суть лишь частичные ценности: они имеют смысл только как аспекты жизни личных существ. Отсюда ясно, что высший вид любви есть любовь к индивидуальной личности. (С. 182-183.)

Когда личность находится в состоянии падения вне Царства Божия, она осуществляет жизнь, полную недостатков, реализуя свою идею искаженно. Однако и в самом своем падении она остается своеобразной; сквозь самые недостатки ее просвечивает ее незаменимая и ценная единственность… Такой же характер направленности на индивидуальное целое, несмотря на его недостатки, имеет и любовь к личностям высшего порядка – к отечеству, нации, государству. (С. 185.)

Согласно мировоззрению иерархического персонализма, народ, нация, государство суть личности, стоящие на высокой ступени развития. Отдельные люди (члены нации, граждане государства) подчинены той социальной личности, в состав которой они входят. Существуют некоторые черты сходства между подчинением и служением гражданина государству и служением органов человека человеческому «я». … Факты, свидетельствующие о могучем влиянии общества на каждую человеческую личность, так многочисленны, разнообразны и очевидны, что неудивительно появление, особенно в наше время, склонности преувеличивать значение общества в жизни личности. Избежать этой ошибки могут лишь те мыслители, которые знают, что центр каждой человеческой личности есть ее индивидуальное «я» как особое онтологическое начало. …(С. 205-206.)

Иерархический персонализм, утверждающий существование не только человеческих личностей, но еще и более высоко развитой социальной личности, избегает… крайностей – и полного подчинения личности человека обществу, и низведения общества на степень лишь средства для человека. …Как нравственно ответственное существо, человеческая личность имеет право на некоторую область свободы, например свободу совести, свободу мысли, свободу слова и т.п., которую общество не смеет отнимать у человека. В некоторых отношениях социальная личность и личность человека, будучи обе абсолютно ценными, равны друг другу и каждая имеет свою область неотъемлемых прав и обязанностей в отношении друг к другу. (С. 208.)

…Прогресс или регресс есть свободно развивающаяся личная история каждого существа; это значит, что прогресс и регресс не может быть передаваем от одной личности к другой механически или по наследству: он может быть результатом только собственного опыта и собственных усилий каждой личности. (С. 232.)

Земной человеческий тип жизни деятеля есть только краткий эпизод в длинной истории его, которая тянется биллионы лет и не дана нашему наблюдению как целое. То же самое относится и к народам. Каждый народ есть живое органическое целое, во главе которого стоит личность народа, субъект всей народной жизни. Смерть народа есть распад органической целости его, выступление из его состава того субъекта, который был организующим центром, и переход к существованию в виде другого народа или даже иногда к сверхнародному бытию, притом, быть может, не на земле. (С. 233.)

 

Достоевский и его христианское миропонимание. 1953. Цит. по: Н.О.Лосский. Бог и мировое зло. М: Республика, 1994.

 

Каждый человек, как личность, если не сознательно, то в подсознании своем интимно связан с Богом как абсолютным Добром и со своим собственным абсолютно совершенным будущим, которое осуществится в Царстве Божием. Только в этом будущем личность достигает совершенной полноты жизни и творчески осуществляет свое индивидуальное бесконечно ценное своеобразие. К этой цели полноты жизни стремится всякое существо. (С. 135)

…Первичный творческий акт, свободно начинающий жизнь личности, может быть и иным. Он может быть любовью к полноте жизни прежде всего для себя или если для всех, то непременно по моему изволению, т.е. без уважения к чужой свободе и к чужому индивидуальному своеобразию. В основе такого поведения лежит перевес любви к себе над любовью к Богу и другим существам. Вступление на такой путь жизни есть грехопадение. Оно ведет к столкновению целей себялюбивого существа с целями других существ, следовательно, к обособлению его от Бога и от других существ, к стеснению их и к борьбе с ними. …

Большая или меньшая степень раздвоения личности присуща всякому себялюбцу. В самом деле, идеал, бессознательно хранящийся в глубине души каждого индивидуума, есть полное осуществление своей индивидуальности в гармоническом соотношении со всем миром на основе любви ко всем ценностям, правильно соотнесенным согласно их рангу. Цельность личности возможна только при осуществлении этого идеала. Себялюбец нарушает гармонию бытия и ценностей, ставя на первый план свое я; его любовь и волевая деятельность захватывает только дробь мирового целого неизбежно в искаженном виде: он любит преимущественно или свою чувственную жизнь, или свое властное воздействие на мир, или свое почетное положение в мире, или само свое я и т.п. Все, что достигается на этом пути, не соответствует идеалу полноты жизни, хранящемуся в подсознании, и потому рано или поздно разочаровывает человека, заставляет его отбросить достигнутое в область подлежащего забвению прошлого и искать новых путей жизни. … Это раздвоение личности в большей или меньшей степени есть неизбежное следствие отпадения от Бога и божественного идеала жизни в Царстве Божием. (С. 136.)

Документ изменен: 11:25 15.09.2006