Семен Франк
ФРАНК СЕМЕН ЛЮДВИГОВИЧ
[16(29).01.1877-10.12.1950]. Род. в Москве в семье врача. Обучался на юридическом ф-те Моск. ун-та. В 1899 выслан за пропаганду марксизма и составление антиправительственных памфлетов. Завершил образование в Гейдельберге и Мюнхене. Эволюционировал от марксизма к «философскому реализму». В 1900 написал свой первый труд — «Теория ценности Маркса». Участвовал в сборниках «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), редактировал политические еженедельники «Полярная звезда» и «Свободакультуры» (1905—1906). С 1912 — приват-доц. Петерб. ун-та, с 1917 — зав. кафедрой и декан историко-филологического ф-та Саратовского ун-та, руководитель Саратовского философско-исторического об-ва. В 1921 занял кафедру философии Моск. ун-та. В 1922 выслан из Советской России. Работал в Германии. Входил в состав Религиозно-филос. академии в Берлине. С 1930 по 1937 читал лекции в Берлинском ун-те, переселился в 1937 во Францию, в 1945 переехал в Англию. Скончался в Лондоне. Ф. разрабатывал концепцию «метафизического», т.е. философского, «реализма». Вся реальность, по Ф. состоит из нескольких родов бытия. Один из них — эмпирическая (материальная) реальность. Др. уровень реальности , с элементами к-ого мы вынуждены считаться не менее, чем с элементами материального мира — уровень наших чувств, желаний, иллюзий, предпочтений. Особый вид реальности (подобный платоновскому миру идей) образуют идеальные, вневременные элементы в бытии — такие, как числа, геометрические формы и фигуры, общие содержания понятий и суждений. Все они в каком-то смысле независимы от нас и имеют силу в самих себе. Существенным признаком элементов этой реальности является, считает Ф., их вневременность — они выступают как возможность по отношению к первым двум видам бытия, реализуются в них в настоящем, прошедшем или будущем. На «автономности» , «самозаконности» идеальных содержаний основана возможность всех наук об идеальных связях, лучшим образцом к-ых служат математические науки. Однако допущение о полной автономности этого вида реальности, правомерное и необходимое для такого рода наук, не должно приниматься филос. сознанием, т. е. сознанием, стремящимся постичь бытие в его целостной полноте. Ф. видит порок идеалистических филос. систем именно в том, что они основаны на допущениях об автономности идеального. Метафизический реализм Ф. предполагает признание еще одного уровня реальности — безусловного бытия, «конкретного, подлинно всеобъемлющего единства», божественного. Бога вне человека и человечества нет. Бог в нас самих, «Бог-с-нами», но он также и вне нас. Бог — духовный абсолют, придающий миру внутренний смысл и ценность. Божество (или божественное) является нам в общении с ним, прежде всего в любви. Одной из характеристик Бога является «непостижимое». Мир познается органами чувств, рационально и трансрационально. Последнее есть интуиция, переживание, трансцендентность, именно трансрациональное позволяет субъекту сливаться с объектом, с миром, с божественным. Основоположная черта моего внутреннего бытия и есть имманентно присущий ему момент трансцендирования — соучастия в бытии за пределами самого себя. Субъективная реальность есть первичное (по своему значению для моей духовной жизни): от материальной реальности я могу отвлечься, но таковое невозможно по отношению к реальности субъективной. Духовная жизнь человека, подчеркивает он, есть также и основа бытия общества. Действующей силой истории является не экономика, не материальные потребности и не идеи, а только человек, одновременно вмещающий в себя и экономические потребности, и идеи. Как телесность человека неотделима от его духа, так и частная собственность есть абсолютно необходимая и неустранимая основа общественной жизни, вне которой последняя вообще немыслима. В конкретной жизни человек руководится и потребностями, и идеями. Из всех сил, движущих об-вом, наиболее могущественной и в конечном счете всегда побеждающей оказывается всегда сила нравственной идеи.
Общественное бытие есть не просто эмпирическая реальность или нечто чисто-идеальное, но есть сфера идеально-реального. Отсюда у Ф. — позиция «социального идеал-реализма». Общественная жизнь , по Ф., имеет своим конечным назначением осуществление своей истинной онтологической природы, т.е. «обожение» человека, возможно более полное воплощение в совместной человеческой жизни всей полноты божественного; последняя цель общественной жизни, как и человеческой жизни вообще одна — осуществление самой жизни во всей всеобъемлющей глубине, гармонии и свободе ее божественной первоосновы. Ф. развивает этику служения, этику долга, отправляясь от своего представления о духовной сущности человека. Он отделяет свою позицию от квиэтизма, ведущего человека к пассивности, к сознанию своего ничтожества. Ф. был одним из немногих философов первой половины XX века, кто в процессе поиска мировоззрения наивысшей духовности пришел к открытию, что таковым является христианство, в своей символической, порой весьма трудно расшифровываемой форме выражающее общечеловеческие духовные ценности и подлинное существо духовности. Им дано своеобразное истолкование многим религиозным текстам и терминам (у него самого немало символов и положений, требующих расшифровки). В этом отношении он был сторонником религиозного (христианского) мировоззрения. Вместе с тем, Ф. подчеркивал свободный характер своей философии. Он писал: «При всем почтении к религиозной традиции, я думаю, что философия, как дело свободной мысли, не должна боязливо оглядываться на церковное начальство и предание... Более того, философия, которая была бы одновременно догматическим богословием (философия в рамках катехизиса), есть дело абсолютно невозможное» («О невозможности философии. Письмо к другу» // «Вестник РХД», № 121, 1977, с. 162). Считая рациональное познание неспособным постигать бытие в его глубинном уровне, в его безусловности, Ф. отнюдь не стремился умалить значения науки как «сознания, направленного на систематически связное и максимально полное отвлеченное познание мира». «Наука, — писал он, — имеет право и обязанность работать, как если бы все было рационально определимо; в этом и заключается ее творческий пафос, и ей не нужно — и даже вредно — ставить и обсуждать вопрос, так ли это на самом деле. Но раз этот вопрос поставлен, то обоснованный, адекватный существу дела ответ на него может быть только отрицательным.» («Непостижимое» // Соч., М., 1990, с. 251).
Из работы «Смысл жизни» («ВФ», 1990, № 6):
Вопрос о смысле жизни — не «теоретический вопрос», не предмет праздной умственной игры. Этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен и, собственно говоря, еще гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голода. Поистине, это есть вопрос о хлебе, который бы напитал нас, и воде, которая утолила бы нашу жажду.»
«...Умение «устраиваться в жизни», добывать жизненные блага, утверждать и расширять свою позицию в жизненной борьбе обратно пропорционально вниманию, уделяемому вопросу о «смысле жизни». ...И чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более она занята текущими земными интересами и имеет удачу в их осуществлении, тем глубже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле жизни.»
«Для того, чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность к нему, достижимость для нас жизни в Боге или божественной жизни... И необходимо, во-вторых, чтобы мы сами... были не только «творениями» Бога,... но и свободными участниками и причастниками самой божественной жизни, так, чтобы служа Ему, мы... не угашали и не изнуряли своей собственной жизни, а, напротив, ее утверждали, обогащали и просветляли.»
«...«Смысл» есть разумное осуществление жизни, а не ход заведенных часов, смысл есть подлинное обнаружение и удовлетворение тайных глубин нашего «я», а наше «я» немыслимо вне свободы, ибо свобода, спонтанность, требует возможности нашей собственной инициативы, а последняя предполагает, что не все идет гладко, «само собой», что есть нужда в творчестве, в духовной мощи, в преодолении преград.»
■ Соч.: Философия и жизнь. Этюды и наброски по философии культуры. СПб., 1910; Предмет знания. Об основах и пределах отвлеченного знания. Пг., 1915; Душа человека. М., 1917; Очерк методологии общественных наук. М., 1922; Введение в философию в сжатом изложении. Пг., 1922; Философия и религия // София. T.I. Берлин, 1923; Живое знание. Сборник статей. Берлин, 1923; Религия и наука. Берлин, 1925; Смысл жизни. Париж, [1926] (переопубликовано в журн. «ВФ», 1990, № 6); Основы марксизма. Париж, 1926; Русское мировоззрение. Париж, 1930; Онтологическое доказательство бытия Бога // Записки Русского научного ин-та в Белграде. 1930. № 1; Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии. Париж, 1939; Свет во тьме. Опыт христианской этики и социологии. Париж, 1949; Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия. Париж, 1956; Этюды о Пушкине. Мюнхен, 1957; Душа
человека. Париж, 1964; Сочинения. М., 1990; Духовные основы общества. М., 1992; Философские предпосылки деспотизма // ВФ. 1992. № 3.
По изданию: Философы России XIX-XX столетий. Издание второе, переработанное и дополненное. М.: Книга и бизнес. 1995.
Документ изменен: 12:16 28.03.2007
