Георг Вильгельм Фридрих Гегель

ГЕГЕЛЬ (Hegel), Георг Вильгельм Фридрих (27 авг. 1770—14 пояб. 1831)—нем. философ, объективный иде­алист, представитель нем. классич. философии — одного из теорстич. источников марк­сизма, — впервые в истории развития филос. мысли на основе идеалистич. мировоз­зрения давший систематич. разработку диалектич. спо­соба мышления.

Г. принимал за основу всех явлений природы и общества абсолют, т. е. некое духовное начало, обозначаемое им раз­ными терминами: «мировой разум», «мировой дух», «абсо­лютная идея», к-рая сущест­вует, по Г., до реального мира, природы и общест­ва. «...Абсолютная идея,— абсолютная лишь постоль­ку, поскольку он абсолютно ничего не способен сказать о ней,— „отчуждает" себя (т. е. превращает­ся) в природу, а потом в духе,— т. е. в мышлении и в истории,— снова возвращается к самой себе» (Энгельс Ф., Людвиг Фейербах..., 1955, с. 9). В этом состоит его объективный и абсолютный идеализм. Г. выступал как продолжатель линии нем. филосо­фии, представленной Кантом, Фихте и Шеллингом, в теориях к-рых проблемы диалектики были уже доставлены, но не получили той систематической разра­ботки, к-рую ей дал Г. В разработке диалектики Г. опирался также на теоретическое наследие Гер-дера, Ф. Шиллера, Гёте и английских экономистов (Смит, Рикардо).

Основоположники марксизма-ленинизма различали две стороны в философии Гегеля — диалектич. метод и метафизич. консервативную систему. Если диалектич. метод содержал в себе «рациональное зерно»— учение о развитии — и был прогрессивной стороной филосо­фии мыслителя, то его догматич. идеалистич. система была консервативной, поскольку требовала прекраще­ния развития и в силу этого находилась в резком про­тиворечии с диалектич. методом.

Г. родился-в г. Штутгарте в семье высокопоставлен­ного чиновника. С 1788 по 1793 прослушал двухлетний философский и трехлетний теологич. курсы в Тюбингенском теологич. ии-те. Революц. события во Фран­ции были восторженно встречены будущим философом. В это время (1794—96) Г. выступал как сторонник республики, отрицательно относился к феод.-абсолю­тистским порядкам Германии и к христ. религии, вы­соко оценивал антич. демократию и проповедовал принцип активного вмешательства в жизнь. Эти идеи нашли отражение в рукописях: «Народная религия и христианство» («Volksreligion und Christentum»), «Жизнь Иисуса» («Das Leben Jesu») и «Позитивность христианской религии» («Die Positivität der christli­chen Religion»). В 1797 —1800 Г. был домашним учите­лем во Франкфурте-на-Майне. Здесь он написал бро­шюру «О новейших внутренних отношениях Вюртем-берга, в особенности об устройстве магистрата» («Über die neuesten inneren Verhältnisse Wiirtembergs, beson­ders über die Magistratverfassung», 1798), ставя во­прос о необходимости конституц. реформ в Вюртем-берге. В 1799 закончил трактат «Дух христианства и его судьба» («Der Geist des Christentums und sein Schicksal»). К этому же периоду относятся занятия Г. политич. экономией: он пишет комментарий к соч. Стюарта «Исследование принципов политической эко­номии» (J. Steuert, An inquiry into the principles of Political Economy, v. 1—2, 1767). В 1801 Г. переехал в Иену, где началась его академич. деятельность в каче­стве университетского преподавателя. К прусским по­рядкам Г. по-прежнему относился отрицательно и возрождение нем. нации связывал с бурж. преобразо­ваниями. Поскольку наполеоновские походы спо­собствовали ликвидации феод, раздробленности Гер­мании, Г. приветствовал победу франц. войск над прусской армией в битве под Иеной.

В издаваемом совместно с Шеллингом «Критическом журнале» («Kritisches Journal der Philosophie») Г. напечатал ряд статей, направленных против фило­софии Канта и Фихте. Самое крупное произведение Г. иенского периода —«Феноменология духа» (1807).

Г. пек-рое время редактировал «Бамбергскую газету» («Bamberger Zeitung»), с 1808 по 1816 состоял директором гимназии в Нюрнберге, где написал самую значит, свою работу — «Науку логики» (1812 —16). Таким образом, лучшие произведения философа созданы в тот период, когда он стоял в оппозиции к прусским порядкам.

Общеевроп. реакция, установившаяся после паде­ния Наполеона, отразилась и па эволюции взглядов Г. Во вступит, лекции (28 окт. 1816) в Гейдельберг-ском ун-те Г. заявил: «...Прусское государство, в особенности, построено на разумных началах» (Соч., т. 9, М.—Л., 1932, с. 4). С этого момента начинается деятельность Г. в качестве офиц. философа прус­ского пр-ва. Поправение Г. сказалось уже в «Эн­циклопедии философских наук» (1817).

В 1818 Г. был приглашен в Берлинский ун-т, где преподавал до конца жизни. Консервативные стороны его философии резко выявились именно в это время, особенно в «Философии права» (1821), затем в лекциях но философии религии, философии истории, к-рые он стал читать впервые в Берлине (опубликованы после его смерти учениками).

Несмотря на примирение Г. с прусскими порядками, он все же до конца жизни положительно оценивал франц. бурж. революцию, враждовал с реакционерами Шлейермахером, Галлсром и Савинъи. Именно бла­годаря проискам реакционеров Г. не был избран в Прусскую академию. 14 ноября 1831 великий мыс­литель скончался от холеры. Г. похоронен рядом с Фихте и Зольгером.

Философия Г. внутренне противоречива. Это объ­ясняется тем, что она, с одной стороны, отражала всемирно-историч. революц. события своей эпохи, являясь составной частью идеологич. развития всей буржуазии периода ее подъема; с другой стороны, развиваясь в условиях убожества карликовых фео­дальных немецких государств, она несла на себе отпе­чаток экономич., обществ, и политич. отсталости Гер­мании. Противоречие мировоззрения Г. нашло от­ражение в противоречии между диалектич. методом, имевшим революц. значение, и консервативной си­стемой его философии.

Феноменологию духа, в к-рой Г. освобождается от влияния Шеллинга, Маркс назвал «истинным истоком и тайной гегелевской философии» (Маркс К. и Э н г е л ь с Ф., Из ранних произ­ведений, 1956, с. 624), т. к. здесь раскрывается про­исхождение идеалистич. диалектики и дается обосно­вание принципа «абсолютного идеализма»: основой мира является безличный мировой разум — абс. идея, в своем постулат, шествии порождающая всю действительность. В феноменологии духа Г. изобра­зил постулат, движение сознания от первой непо-средств. противоположности между ним и предметом до понятия науки, до абс. знания. Феноменология, т. о., рассматривает генезис филос. знания. Именно здесь формулировал Г. свою мысль о том, что резуль­тат развития не может быть понят без его истории: «... голый результат есть труп, оставивший .позади себя тенденцию» (Соч., т. 4, М., 1959, с. 2). Энгельс назвал это сочинение «параллелью эмбриологии и палеонтологии духа, изображением индивидуального сознания на различных ступенях его развития, рассматриваемых как сокращенное воспроизведение ступеней, исторически пройденных человеческим со­знанием» («Людвиг Фейербах...», 1955, с. 10). Сознание проходит путь от непосредств. чувств, достоверности до филос. знания троекратно и каждый раз как бы в другой плоскости. Соответственно этому «Фено­менологию духа» можно разделить на три раздела. Первый раздел трактует о сознании, самосозна­нии, разуме; здесь рассматривается движение инди­видуального сознания от чувств, достоверности до познания разумной действительности. Второй раздел посвящен характеристике духа; здесь кратко оха­рактеризованы в форме определенных образов созна­ния отд. этапы истории (Древняя Греция, Рим, франц. революция 1789 и т. д.). Содержание третьего разде­ла—религия, абс. знание. В этом разделе анализиру­ются формы обществ, сознания в собств. смысле.

Первоначально сознание противостоит предмету, как не зависящему от него. На этой фазе сознание не знает ни своей природы, ни сущности предмета. Согласно Г., это точка зрения эмпиризма, сенсуализма (Локк, франц. материалисты 18 в.) и Канта. Отмечая действит. недостатки материалистич. сенсуализма, Г. сам впадал в заблуждение, поскольку объявлял несостоятельной материалистич. гносеологию. На второй фазе сознание постигает свою собств. обществ, природу и поднимается до уразумения смысла истории

как ссвместной.деятельности индивидов. Оно начинает осознавать себя как участника историч. событий. Но как таковое оно еще не поднимается до окончат, уразумения всей до сих пор протекшей истории. Дух должен бросить ретроспективный взгляд на все прой­денные ступени истории. Здесь он осуществляет третий ход и поднимается до абс. знания. На этой фазе он сознательно вспоминает все пройденные этапы и сознательно приводит в порядок те моменты познания, к-рые имели место в прошлом. Дух, следо­вательно, еще раз проходит ступени историч. разви­тия. Отдельными этапами здесь являются иск-во, религия и философия. Г., следовательно, как подчер­кивал Энгельс (см. «Людвиг Фейербах...», 1955, с.7 — 8), пытался применить принцип историзма к познанию. В «Феноменологии» Г. приблизился к пониманию об­ществ, природы сознания, роли труда в формировании сознания, отметил, что развитие сознания идет через сознание раба, а не господина. Г. прослеживал борь­бу просвещения против суеверия и давал характери­стику франц. революции,историч. необходимость к-рой он признавал всегда, хотя и осуждал ее кульминацию— диктатуру якобинцев. Последние главы «Феномено­логии» посвящены рассмотрению иск-ва (к-рое высту­пало здесь как «художественная религия»), религии и философии. Догматич. сторона философии Г. обна­ружилась здесь очень ясно: па ступени абс. знания процесс движения останавливается. Величие «Фено­менологии духа» Гегеля Маркс видит в том, что фило­соф «ухватывает сущность труда», понимает чело­века «как результат его собственного труд а» (Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, 1956, с. 627).

Центр, категорией «Феноменологии духа» является категория «отчуждения» (Enläusserung, Entfremdung). Под отчуждением Г. понимал: 1) возникновение всякой предметности из духа, т. е. порождение духом при­роды и общества (опредмечивание); 2) всякое слож­ное отношение между субъектом и объектом или всякую целесообразную деятельность человека, вся­кую работу. В таком случае богатство, гос-во, про­изведения иск-ва и т. д. выступают как отчуждение, опредмечивание сущностных сил человека. Действит. история, следовательно, выступает как результат отчужденной человеч. деятельности; 3) искаженное восприятие людьми продуктов их собственной дея­тельности: эти продукты представляются людям как некие чуждые им силы, живущие самостоят, жизнью и властвующие над ними. В этом смысле отчуждение составляет особенность человеч. отношений в бурж. обществе. Догадки Г. о фетишизированном характере отношений в бурж. обществе, однако, крайне смутны. Капиталистич. отчуждение он отождествляет с пред­метностью вообще и отсюда делает ложный вывод о том, что это отчуждение можно упразднить на путях снятия всякой предметности (распредмечивание), что Г. осуществляется через познание.

Таким образом, исходные идеалистич. предпосылки вели к окостенению гегелевской мысли. «В „Феноме­нологии", этой гегелевской библии, в „Книге", ин­дивиды сперва превращаются в „сознание", а мир — в „предмет", благодаря чему всё многообразие жизни и истории сводится к различному отношению „созна­ния" к „предмету"» (M a ρ к с К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 140). Путем анализа «являющего­ся», «феноменологического знания» Г. попытался обосновать свое положение о том, что самой глубо­кой основой сущего является абс. идея, развиваю­щаяся по принципу триады: тезис, антитезис и синтез. В развитой Г. позже филос. системе.абс. идея выступает в трех формах: в виде чистых логич. сущностей, в форме инобытия идеи — природы, и, наконец, в различных формах конкретного духа.

Соответственно получаются три части системы: логи­ка, философия природы и философия духа.

Логич. учение Г. излагал четырежды: в раннем очерке (т. н. Иенская логика), в «Науке логики» (т. н. Большая логика), в первой части «Энциклопедии философских наук» (т. н. Малая ло­гика) и популярно в «Философской пропедевтике» (так назывались те лекции Г., к-рые он читал для гимназистов в Нюрнберге).

Логика занимает центр, место в системе Г., поскольку ее предметом является сама абс. ид-ея,. развертывающая в логике свои моменты как кате­гории и составляющая основу, существо всей дей­ствительности. Чистые логич. сущности первичны πα отношению к действительности, в своей совокупности являются ее демиургом.

В корне ложный идеалистич. принцип тождества мышления и бытия как исходная предпосылка логики является основой всех искусств, построений идеалиста Г. Вместе с тем этот же принцип служил ему базой для преодоления агностицизма Канта, дал ему возможность рассмотреть категории как содержат, понятия и толко­вать их с позиций историзма, т. е. в плане единства логического и исторического. Однако это единство понимается Г. искаженно: логическое объявляется первичным по отношению к историческому; на этой базе Г. поставил проблему единства логики, диалек­тики и теории познания. Логич. категории Г. рас­сматривал как всесторонне связанные, переходящие друг в друга. Поскольку в этом диалектич. развитии категорий «угадывается» действит. диалектика «вещей» _г постольку идеалистич. диалектика Г., систематически изложенная в логике в виде саморазвития понятий, приобретает глубокий рациональный смысл.

Логика Г. распадается на учение о бытии, уче­ние о сущности и учение о понятии. Каждый отдел, в свою очередь, расчленяется по принципу триады. Первый раздел логики начинается с характеристи­ки самых абстрактных категорий бытия. Чистое бытие образует начало, потому что оно, по Г., в одно и то же время есть и чистая мысль и неопре­деленная простая непосредственность. Поскольку чис­тое бытие есть чистая мысль, лишенная всяких опре­делений, оно равно ничто, ибо ничто есть то же самое отсутствие определений (Соч., т. 1, М.—Л., 1929,с. 1'45, 148). Истиной бытия и ничто является их взаимо­переход, исчезновение друг в друге, или станов­ление (Соч., т. 5, М., 1937, с.68). В становлении бытие и ничто сняты, т. е. упразднены и сохранены (там же, с. 98—100) и содержатся в нем как снятые моменты. Т.о., выявляются три необходимых момента бытия— триада: бытие (тезис), ничто (антитезис), становление (синтез). Принцип триады мы встречаем в таблицах категорий Канта, где каждая третья категория яв­ляется синтезом двух предшествующих; напр., катего­рии качества образуют следующую триаду: реальность, отрицание, ограничение. Более определенно принцип триады выражен в «основоположениях» Фихте, от к-рого и отправлялся Г., а не от христ. догмата о троичности божества, как уверяли правые гегельянцы.

Как идеалист Г. считал, что принцип становления имеет силу лишь в царстве духа; природа же хотя и существует во времени, но во времени она не раз­вивается, а лишь разнообразится в пространстве. Применительно к истории и познанию принцип ста­новления трактуется в духе телеологизма, что неиз­бежно приводит к утверждению о «конце» истории и достижении абс. истины, т. е. завершении про­цесса познания. Принцип развития, следователь­но, распространяется лишь на явления духов­ного порядка, к тому же имеет значимость только в прошлом, вследствие чего гегелевская диалектика не распространяется ни на настоящее, ни на будущее.

В учении о диалектич. характере отрицания, яв­ляющегося, по его мнению, моментом связи, момен­том развития и осуществляющегося в форме триады, Г. формулировал на идеалистич. основе один из законов диалектики — закон отрицания отрицания. Этот за­кон диалектики у Г. лежит в основе построения всей системы и специально в каком-нибудь определенном сочинении не рассматривается.

Результатом становления является наличное бытие, как бытие с некоей определенностью (там же, с. 101). Его определенность есть сущая определенность, качество (там же, с. 103). Своеобразие качеств, опре­деленности заключается, по Г., в том, что она «едина с бытием», в отличие от количеств, определенности, к-рая не тождественна с бытием и при изменении в известных пределах не ведет к изменению качества. Единство качества и количества образует меру (Соч., т. 1, с. 184—85; Соч., т. 5, с. 380, 406—408). Эти три категории составляют осн. содержание учения о бытии.

Поскольку качество и количество связаны, ко­личеств, изменения приводят к изменениям качества. Этот переход от количеств, изменений к качествен­ным на основе изменения количества осуществляет­ся, по Г., путем скачка. Процесс меры, к-рый непременно сказывается то только изменением количества, то переходом количества в качество, Г. образно называет узловой линией мер (Соч., т. 5, с. 43ί). Философ резко критиковал метафизич. способ мышления, к-рый понимал изменение как постепен­ный процесс увеличения или уменьшения. «Всякое рождение и всякая смерть вместо того, чтобы быть продолжающейся постепенностью, есть, наоборот, перерыв такой постепенности и скачок из количественного изменения в качественное» (там же, с. 434). Для пояснения этого закона Г. приводил примеры (натуральный ряд чисел, муз. тона, химич. соединения и т. п.— см. там же, с. 432—36). Формули­ровка закона перехода количеств, изменений в качест­венные является одной из громадных заслуг Г. Здесь ярко проявился революц. дух гегелевской идеалистич. диалектики.

Главной проблемой второго раздела логики—уче­ния о сущности — является проблема противоречия и связанных с ней категорий. Противоречие, говорит Г., есть «корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоре­чив, оно движется, обладает импульсом и деятель­ностью» (там же, с. 520). Великая заслуга Г. заклю­чается в том, что он рассматривал противоречие как источник самодвижения и саморазвития, за что его высоко ценил Ленин (см. «Философские тетради», 1947, с. 327, 83, 84 и др.). Однако ложность основ­ных посылок гегелевской философии роковым об­разом сказалась и на его концепции противоречия: он считал возможным примирение, нейтрализацию проти­воречия, что явилось теоретич. выражением его капи­туляции перед нем. действительностью (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1, с. 321, 324 и «Ка­питал» Маркса, т. 1, 1955, с. 19).

Противоречие идет к основанию, погружается в основание (Соч., т. 5, с. 511). Последнее выступает как абс. основание, определенное основание и усло­вие. Абс. основание проходит три ступени: форма и сущность, форма и материя, форма и содержание, причем в этом единстве содержания и формы реша­ющую роль он отводил содержанию и подчеркивал объективность формы. Однако для Г. не существует возможности противоречия между новым содержанием и старой формой. При рассмотрении категории фор­мального основания Г. подвергал справедливой кри­тике метафизич. понятия «скрытых качеств» и «сил», кот-рыми оперировали и нек-рые науки того времени (там же, с. 544—545). Анализируя категорию реального основания, Г. тонко подмечал софистич. харак­тер бурж. сознания. Суть софистики Г. усматривал в том, что для объяснения той или иной вещи или явления подыскание основания приобретает неопре­деленный и произвольный характер (там же, с. 555, Соч., т. 1, с. 211—12). Лишь при известных условиях, отмечал Г., реальное основание производит следствие. Если имеются все условия какой-нибудь мыслимой вещи, она вступает в существование (Соч., т. 5, с. 568—69). Из категории существования Г. выводил категорию вещи (тамже, с. 576—77). В этой связи он подвергал критике каптовскую «вещь в себе», объяв­ляя ее «пустой абстракцией» (там же, с. 583), хотя эта критика агностицизма осуществлялась Г. с позиций объективного идеализма. Г. переосмысливал понятие «вещи в себе». Предмет «в себе»— это его неразвитое состояние. Когда же предмет получает полное раз­витие, он становится предметом «для себя», раскры­ваясь в процессе взаимодействия с др. предметами и обнаруживаясь в свойствах (там же, с. 581). Г. критиковал кантовский идеализм за сведение свойств к чистым определениям сознания и тех предста­вителей естествознания, к-рые трактовали свойства как нек-рые материи. Г. отвергал метафизич. понятия теп­лорода, электрич. и магнетич. материи, звукорода и т. д. (там же, с. 587).

В связи с анализом понятия вещи Г. характеризовал категорию закона. Закон есть пребывающее, устой­чивое, тождественное в пестрой сутолке явлений. «Царство законов,— говорит Г.,— есть спокойное отображение существующего или являющегося мира» (там же, с. 602). «Закон есть... существенное яв­ление» (там же). Ленин отмечал мысли Г. о сущности и видимости, сущности и форме он высоко оцепил гениальные догадки Г. о сущности закона (см. «Фило­софские тетради», 1947, с. 107, 119, 126). Однако, как идеалист, Г. дал крайне абстрактную трактовку категории закона, упускал из виду специфику различных закономерностей.

Далее Г. рассматривал категории «существенного отношения» (целое и части, сила и обнаружение, внутреннее и внешнее). Здесь он развил критику механистич. материализма (Соч., т. 1, с. 227), углублял критич. замечания по поводу агностицизма (там же, с. 233—34). Единство внутреннего и внешнего обра­зует, по Г., действительность (там же, с. 238). То, что относится к внутреннему действительности, есть возможность, к внешнему — случайность. Г. различал формальную и реальную возможности. В смысле формальном возможно все, что не противоречит себе, и поэтому формальная возможность по существу равна невозможности, поскольку любой формаль­ной возможности можно противопоставить бесчислен­ное количество других, прямо исключающих первую (Соч., т. 5, с. 654). Реальная возможность является совокупной полнотой условий, из к-рых познается возможность мыслимой вещи. Реальная возможность как бы коренится в действительности и не имеет про­тивостоящей себе другой реальной возможности, «ибо она реальна, поскольку она сама есть также и дей­ствительность» (там же, с. 662). Реальная возможность и необходимость, по Г., различны лишь кажущимся образом. Необходимость прежде всего выступает как реальная, или относительная. Относительной она наз. потому, что отправным пунктом имеет случайное. Это любой фрагментарный необходимый ряд. Лишь рассматриваемый в целом мир выступает как само­определяющийся и поэтому должен быть понят как абс. необходимость. Анализируя процесс относит, необходимости или, что то же, реальной возможности Г. указывал на три момента: 1) условие, 2) предмет, 3) деятельность. Деятельность выступает как заключит. звено в процессе превращения реальной возможности в действительность. Но как идеалист Г. признавал истинной лишь духовно-теоретич. дея­тельность. Оборотной стороной внутреннего является внешняя сторона действительности, случайность. В рамках идеалистич. мировоззрения Г. дал глубо­кое толкование диалектики необходимости и слу­чайности, рассматривая случайное «как нечто такое, что может быть и может также и не быть, которое мо­жет быть таким, а также и другим, чье бытие или небы­тие, бытие такого или другого рода имеет свое осно­вание не в нем самом, а в другом» (Соч., т. 1, с. 243). Через понятие абс. необходимости Г. переходил к рассмотрению категорий субстанции, каузальности и взаимодействия (Соч., т. 5, с. 677—78). В трактовке причинности Г. продолжал традиции рационализма, поскольку понимал причинную связь как аналитич. отношение. Вместе с тем у него намечен отход от этой традиции (там же, с. 680). Г. совершенно справедливо указывал на необходимость различать причину и повод (там же, с. 680—81). Но он явно заблуждался, когда полагал, что явления физико-органической и духовной жизни не могут быть подведены под кау­зальную связь (там же). Вопреки этим лож­ным положениям, философ в конкретных иссле­дованиях часто прибегал к категории причинности. В категории взаимодействия Г. фиксировал идею всеобщей связи явлений в мире. Вместе с тем он указывал и на ограниченность принципа взаимо­действия. За взаимодействием должно стоять нечто такое, что определяет стороны взаимодействия. Этим определяющим началом является понятие.

Второй отдел логики (учение о сущности) завер­шается анализом категории свободы. Г. понимал сво­боду как постигнутую в понятии необходимость. «Слепа необходимость лишь постольку,— говорит он,— поскольку она не постигается в понятии...» (Соч., т. 1, с. 248). Свобода, по Г., достигается на путях осознания необходимости. Поскольку философ игно­рирует материальную практику и революц. борьбу, то его трактовка свободы не преодолевает созерца­тельности и остается в рамках сознания.

Третьим, завершающим, отделом логики яв­ляется учение о понятии. Понятие, согласно Г., не есть простая форма мышления и результат абстрагирующей деятельности рассудка. Понятие есть абсолютная творческая мощь, порождающая все наличное (там же, с. 264—65). Идеализм этой кон­цепции очевиден. Рациональным моментом здесь яв­ляется указание на диалектич. связь между общим, особенным и единичным. Г. глубоко ставил вопрос о конкретности как органическом единстве всеобще­го, особенного и единичного. Г. далее сделал попытку дать новую классификацию суждений (суждения наличного бытия, рефлексии, необходи­мости и понятия), располагая их в порядке возра­стания познават. ценности, вводя тем самым момент движения в логику. Идея о том, что в движении суждений отражен истории, прогресс познания, высо­ко оценена Энгельсом («Диалектика природы», 1955, с. 177—79). Однако обоснование этой идеи у Г. носит искусств, характер. Аналогично обстоит дело у Г. и с классификацией умозаключений, к-рые делятся у него на умозаключения наличного бытия, рефлексии и необходимости.

Г. пытался, т. о., переосмыслить традиц. логику. Отношение к ней у философа двойственное. С одной стороны, он признавал права рассудочного мышления и тем самым права формальной логики (Соч., т. 1, с. 131—34). С другой, имея в виду логику в изложе­нии вольфианцев, он подвергал резкой критике сфор­мулированные традиц. логикой законы мышления, заявляя, что «школа, в которой признаются только такие законы, вместе с ее логикой, которая серьезно излагает их, давно дискредитировала себя как перед судом здравого смысла, так и перед судом разума» (там же, с. 197).

От анализа умозаключения Г. переходил к объек­ту, выступающему в трех формах: механизма, химизма и телеологии. Здесь заслуживает внимания критика механистич. материализма (там же, с. 307—308), а также концепция целесообразности. Анализируя диалектику целей и средств, Г. высказал ряд гениаль­ных догадок о роли произ-ва орудий в развитии человеч. истории (Соч., т. 6, с. 205). Понятие как внутр. цель, согласно Г., есть идея, к-рая выступает в форме жизни, познания и абс. идеи. Эти заключит, части логики очень высоко ценил Ленин (см. «Философские тетради», 1947, с. 205). Здесь Г. глу­боко ставил ряд вопросов: о роли практики в процессе познания, о сущности диалектич. метода, о взаимо­отношении абсолютной и относит, истины и т. д.

В своей логике Г. воспроизвел образ действитель­ности и определил метод ее постижения, хотя сделал он это превратно. И все же в фантастич. картине, на­рисованной Г., своеобразно отражены реальные сторо­ны и связи действительности. Ленин, к-рый читал «Ге­геля материалистически» и к-рый вслед за Энгельсом (см. в кн.: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 13, с. 496; «Людвиг Фейербах...», 1955, с. 19) считал, что «Гегель есть поставленный на голову материализм» («Философские тетради», с. 78, ср. с. 145, 259), так характеризовал гегелевскую логику: «Река и к а п л и в этой реке. Положение каждой капли, ее отноше­ние к другим; ее связь с другими; направление ее дви­жения; скорость; линия движения — прямая, кривая, круглая etc.,—вверх, вниз. Сумма движения. Понятия, как учеты отдельных... „струй" etc. Вот приблизи­тельно картина мира по Логике Гегеля, — конечно минус боженька и абсолют» (там же, с. 122). В заклю­чит, части логики Г. указывал, что абс. идея «решается из самой себя свободно отпу­стить себя в качество п ρ и ρ о д ы» (Соч.,т.1,с.344).

Философия п ρ и ρ о д ы, по Г., есть учение об идее в форме инобытия, т. е.. в форме природы. Задачу филос. рассмотрения природы Г. видел в том, чтобы проследить, каким образом природа, будучи инобытием идеи, становится духом. Г. придерживался метафизич. тезиса о неизменности природы. Он ре­шительно отвергал теорию эволюции, заверяя, что «метаморфозе подвергается лишь понятие как та­ковое» (Соч., т. 2, М.—Л.. 1934, с. 28). Во времени развиваются, по Г., лишь отд. особи, а не роды. В целом природа во времени не развивается.

«Философия природы» Г. распадается на три боль­ших раздела: механику, физику и органич. физику.

В механике Г. рассматривал ряд важнейших филос. категорий — время и пространство, материю как их единство; из пространства и времени Г. дедуцировал движение. В механике же он рассматривал категории притяжения и отталкивания, массы, тяготения и др. В механике господствуют категории количества и меры. В космич. телах Г. усматривал намечающееся единство формы и материи, что ведет к «окачествлению» материи. Такую материю Г. рассматривал во втором отделе «Философии природы»— физике. Здесь уже господствует категория сущности, поскольку речь идет о свойствах материи, общих и частных, и соеди­нении их, вследствие чего материя индивидуализирует­ся. Если в механике роль объединяющего начала играло тяготение, то в физике ту же роль выполняет свет. Г. игнорировал важнейшие в его время открытия в химии, в учении о свете и звуке или же давал им неверное истолкование. Так, он отвергал корпу­скулярную и волновую теории света (там же, с. 125), отрицал теорию химич. элементов (там же, с. 143) и атомистич. теорию. Как идеалист, в явлениях магнетизма Г. усматривал прежде всего присутствие мысли в материальном мире.

Химизм у Г. выступал как непосредств. ступень, ведущая к оргаиич. жизни, к-рую он рассматривал в третьем отделе «Философии природы» — «Органической физике». Осн. противоречие между особью и родом в мире природы разрешается, согласно Г., через посредство гибели индивидуальных живых организм^ов. Дух снимает это противоречие, ибо он бессмертен (там же, с. 548). Здесь дух выступает не как система чистых логич. сущностей, как это было в логике, а как конкретный дух. Идеалистич. и метафизич. понимание природы в целом, отри­цание идеи развития, ложная трактовка пере­ходов от одних форм движения к другим, телеоло-гизм и в этой связи отход от причинного объясне­ния явлений органич. жизни, злоупотребления спе­кулятивными конструкциями дали полное основание Энгельсу сказать, что в этой области Г. оказался далеко позади докритического Канта (см. «Анти-Дю­ринг», 1957, с. 11 — 12).

Философия духа является завершающей частью системы Г. В духе идея становится конкретно разумной. Содержанием философии духа является не только учение о человеч. сознании, но и о различ­ных видах человеч. деятельности. Философию духа Г. расчленял на три раздела: субъективный дух, объективный дух и абсолютный дух.

Учение о субъективном духе, состоящее из антро­пологии, феноменологии и психологии, посвящено в основном характеристике индивидуального сознания. Духовное развитие индивида у Г. связывается с интел­лектуальным развитием всего человеч. рода. Предметом антропологии, по Г., является дух в его телесности, т.е. душа. Гл. внимание здесь Г. уделял вопросу о специ­фичности духовного склада человека в связи с его рас­пространением по Земле, различием людей по расовым, возрастным и половым признакам. Содержание фено­менологии в философии духа представляет собой часть содержания «Феноменологии духа», к-рая носит пропедевтич. характер и является введением ко всей фил-ос. системе Г. Заключит, частью раздела о субъек­тивном духе является психологич. учение о личности. Объективный дух составляет ту часть гегелевской системы, где философ излагал свои воззрения на социально-историч. жизнь человечества. Подведение Г. различных сторон социально-историч. жизни людей под категорию «объективного духа» означает мисти­фицированное выражение той мысли, что социаль­ная жизнь людей возвышается над жизнью индивида. Объективный дух выступал у Г. как объективная закономерность, стоящая над отд. людьми и прояв­ляющаяся через их различные связи и отношения. В своем развитии объективный дух, по Г., проходит три ступени: абстрактное право, мораль, нравствен­ность. В свою очередь, нравственность охватывает: семью, гражд. общество и гос-во. Указанные ступени развития объективного духа рассмотрены Г. кратко в третьей части «Энциклопедии» и более обстоятельно в «Философии права».

Право, по Г., есть наличное бытие свободы. Клас­совую сущность права он затушевывал. Но сам Г. от­стаивал антифеод. бурж. точку зрения на право. По его мнению, частная собственность является единств, су­ществ, определением личности. Он выступал против формализма, антиисторизма этич. концепции Канта. Усилия Г. направлены на раскрытие содержания «ра­зумности» моральных принципов и категорий, ибо все разумное действительно. Г. постоянно стремился установить связь моральных категорий с др. сторо­нами обществ, жизни. Хотя и на основе идеализма Г. высказал гениальные догадки о человеке как обществ, существе; этич. категории понимаются философом

как имеющие смысл и значение только в обществе. Однако классовой природы морали Г. никогда не по­нимал. В заключит, части учения о морали Г. дал критику различных форм морального субъективизма, к-рый ведет к разложению всех типов обществ, связей. Следующей ступенью развития объективного духа Г. считал нравственность, к-рая, в отличие от понятия морали, относится к тому, что из сферы субъективного усмотрения и намерения перешло во внешнее существо­вание. Под нравственностью Г. понимал различные виды человеч. отношений: семью, гражд. общество и гос-во. Непосредственно нравственность выступает как природное единство — семья; дифференциация семьи вызывает гражд. общество; высшее единство, примиряющее все противоречия, дается гос-вом.

В разделе «Гражданское общество» Г. дал харак­теристику бурж. общества, где «каждый для себя— цель, все другие суть для него ничто» (Соч., т. 7, М.—Л., 1934, с.211). Большое место отводил Г. анализу труда, к-рый он считал осн. фактором процесса станов­ления человека (там же, с. 221—23). Однако труд в ус­ловиях бурж. общества развивает только практически необходимые способности: рассудок, внимание, память и др. Индивид здесь лишается личного почина и свобо­ды.В особенности отрицательно сказывается на челове­ке капиталистич. разделение труда. Оказывается, что труд не только развивает человека, но и калечит его.

Рассматривая гражд. общество в целом, Г. прихо­дил к выводу, что здесь с ростом обществ, богатства параллельно идет рост бедности и нищеты. Г. видел, что поляризация нищеты и богатства приводит к духов­ному оскудению тех, кто трудится (там же, с. 254—55). Т. о., гражд. общество, по Г., противоречиво. Выход из этих противоречий философ видел в осно­вании колоний (там же, с. 256—57). Рассуждения Г. о колонизации — двойственны. С одной стороны, он признавал ее необходимость. С другой стороны, считал закономерным освободит, движение в коло­ниальных стра-нах (там же, с. 257).

Характеризуя «систему потребностей», Г. рас­сматривал вопрос о сословиях. В учении об абстракт­ном праве, об экономике капитализма философ вы­ступал как бурж. идеолог. Но говоря о политич. и правовых ин-тах, он обнаруживал тенденцию к при­мирению с учреждениями и обществ, установлениями феод, происхождения.

Заключит, раздел «Философии права» посвящен изложению теории гос-ва. В учении о гос-ве ярче всего проявилась классовая ограниченность Г., резче всего обнаружились компромиссные черты его об­ществ, теории. Г. решительно восставал против объяснения гос-ва, основанного на теории естествен­ного права. Гос-во, по его мнению, создано отнюдь не для обеспечения охраны свободы личности и собст­венности. Гос-во — не средство, а цель в себе. «Су­ществование государства,— подчеркивал Г.,— это — шествие бога в мире» (там же, с. 268). Идея гос-ва, по Г., реализуется в гос. строе, в отношениях отд. гос-в друг к другу и к всемирной истории. Наилучшим гос. строем Г. считал конституц. монархию. Философ расточал похвалы по адресу гос. чиновников (там же, с. 320). Антидемократизм Г. и примирение с феода­лизмом сказывались в том, что вместо нар. представи­тельства он выдвигал представительство сословий, на­значение к-рого — примирять противоположности между монархич. принципом и народом. Г. вообще делал реакц. вывод о том, что все противоречия гражд. общества примиряются в гос-ве.

Учение Г. о междунар. праве также носит черты классовой ограниченности и консервативности. Так, критикуя идею Канта о вечном мире и возможность ее осуществления в федерации гос-в или народов, Г. отвергал идею создания гарантии междунар. безопасности. Он говорил о «высоком назначении войны», благодаря к-рой будто бы «сохраняется нравственное здоровье народов» (там же, с. 344), что войны, будучи удачными, не дают развиваться «внутренним смутам» и «укрепляют государство». Маркс дал критику консер­вативных политич. взглядов Г. (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1, с. 221—368). Взгляды Г. на гос-во и войну используются самыми реакц. силами. В философии истории Г. ставил задачу проникнуть в субстанциональное содержание исто-рич. событий. Когда дух выходит за границы данного народа, говорил Г., мы вступаем на почву всемирной истории; Г. определял ее как прогресс в сознании свободы, к-рый мы должны познать в его необходимости (Соч., т. 8, М.—Л., 1935, с. 19). При анализе всемирной истории Г. пользовался тремя категориями: изменение, возвращение молодости и разум (Sämtliche Werke, hrsg. v. Lasson, Bd 8, S. 10—13). В человеч. истории постоянно совершаются изменения, причем духу приходится преодолевать себя, бесконечно вести борьбу против себя (Соч., т. &, с. 53). Если в категории «изменение» Г. выразил свое понимание процесса историч. развития, то в категории «возвращение молодости» (verjungen) он говорил о поступательности этого развития. «Воз­вращение молодости духа,— говорил Г.,— не есть голое возвращение к той' же форме; омоложение есть очищение и переработка самого себя» (Sämtliche Werke, Bd 8, S. 11). В категории «разум» Г. выражал идею закономерности историч. процесса, противопо­ставленную субъективному взгляду на историю.

Выдвинутое Г. положение: «Все действительное ра­зумно; все разумное действительно» отражает противо­речивость гегелевской философии. Оно ведет к оправ­данию всего существующего, это — консервативная тенденция. Но Г. различал существующее и «дей­ствительное», поскольку «действительным», по его учению, является не все существующее, а лишь существующее необходимо. «Таким образом,— писал Энгельс, — это гегелевское положение благодаря самой гегелевской диалектике превращается в свою противоположность: все действительное в области человеческой истории становится со временем нера­зумным... а все, что есть в человеческих головах разумного, определено к тому, чтобы стать действи­тельным, как бы ни противоречило оно существую­щей кажущейся действительности... достойно гибе­ли все то, что существует» («Людвиг Фейербах...», 1955, с. 7). Правда, добавлял Энгельс, у самого Г. эти положения «не даны в такой резкой форме... Это есть вывод, к которому неизбежно приводит его метод...» (там же, с. 9).

Глубокие диалектич. догадки Г. о всемирно-историч. процессе постоянно уродуются исходными идеалистич. положениями: весь реальный историч. процесс представлялся Г. как движение духа от «в себе бытия» к «для себя бытию». Чтобы сообщить жизненность и конкретность своим абстракциям, Г. вынужден обращаться к действит. компонентам истории. В этой связи он развивал концепцию нар. духов, якобы во­площающих различные ступени свободы. От нар. духа, выражающегося в нравах, праве и гос-ве, в религии, иск-ве и науке данного периода, Г. переходил к харак­теристике роли индивидов в ходе истории. Индивиды, по Г., суть орудия мирового духа. Индивидов философ делит на две категории. Первых он наз. «вос­производящими» (erhaltenden), вторых — «всемирно-историческими» (Sämtliche Werke, Bd 8, S. 71—78). Воспроизводящие индивиды руководствуются частны­ми интересами и «воспроизводят» общее, смысла которого не осознают. Всемирно-историч. индивиды превращают историч. необходимость в личную цель. Г. высказал гениальную мысль о том, что деятельность великих людей содержит субстанциональ­ное в историч. процессе. Он требовал от историков раскрытия объективного содержания деятельности великих личностей, высмеивал тех историков, к-рые пытались развенчать героев с позиций психологич. оценок и пошлой морализации: «Для лакея нет ге­роя»,— писал Г., имея в виду тех, кто рассматривает героя «со стороны единичности потребностей», «еди­ничной стороны индивидуальности» и кто играет «роль лакея моральности» (Соч., т. 4, с. 357—8). Г. отвергал романтич. культ героев и формулировал гениальные до­гадки о взаимоотношении между народом и великой личностью (см., напр., Соч., т. 3, М., 1956, с. 38—39).

Идеалистич. понимание истории как прогресса в сознании свободы определяло и идеалистич. характер гегелевской периодизации истории (4 периода: Восточ­ный мир—Китай, Индия, Персия, Египет,— Греческий мир, Римский мир, Германский мир). По этой перио­дизации только герм, народы дошли до христ. созна­ния, до понимания того, что свобода составляет осн. свойство их природы.

Недостатком историч. теории Г. является также наличие в ней националистич. предрассудков: ирсне-брежит. отношение к вост. народам, возвеличивание герм, народов и т. д. Высоко оценивая глубокие идеи Г., содержащиеся гл. обр. во «Введении» к «Философии истории», Ленин считал, что «в общем, философия истории дает очень и очень мало — это понятно, ибо именно здесь... Маркс и Энгельс сделали наибольший шаг вперед» («Философские тетради», 1947, с. 226).

Абсолютным духом Г. называл формы обществ, сознания, к-рые он сделал предметом спец. рассмот­рения. Сама постановка вопроса об абс. знании у Г., направленная против романтич. релятивиз­ма, носила метафизич. характер, поскольку основы­валась на постулате возможности завершенности знания. Г. стремился рассмотреть формы обществ, сознания в многосторонней связи друг с другом и с др. сторонами обществ, жизни и выявить содер­жащуюся в них нить развития. Абс. дух, согласно Г., самораскрывается в трех формах: в иск-ве, религии и философии. В иск-ве он познает себя в форме созер­цания, в религии — в форме представления, в фило­софии — в форме понятия.

Рассматривая проблемы эстетики, Г. считал со­держанием иск-ва идею, а ее формой — чувственный образ. Прекрасное в иск-ве не есть логич. идея, а идея, поскольку она оформилась в действительности и всту­пила с последней в непосредств. единство. Оформлен­ная соразмерно понятию, действительность есть иде­ал. Содержанием философии иск-ва поэтому является учение об идеале и его развитии. Ступени развития иде­ала Г. называет формами иск-ва, к-рые дифференцируются по принципу различного соотношения между иде­ей и внешним обликом. Когда внешний облик лишь на­мекает на идею, мы имеем символич. иск-во, харак­терное для Востока. В классич. форме (антич. иск-во) идея и ее внешний облик находятся в полном соответ­ствии. В романтич. иск-ве (средневековое и совре­менное Г. иск-во) внешняя форма уже не является достаточной для воплощения развившейся, победив­шей природу идеи. С различными формами иск-ва свя­зана система отд. иск-в: архитектура относится к сим­волич. иск-ву, скульптура — к классическому, жи­вопись, музыка и поэзия — к романтическому.

Заслугой Г. в области эстетики является поста­новка вопроса о необходимости рассмотрения иск-ва в связи с различными видами обществ, деятельности человека: экономикой, политикой, моралью, с историч. проблемами эпохи. Гениальная догадка Г. о том, что современное ему, т. е. бурж. ,об-во враждебно иск-ву, получила выражение в концепции фатального упадка иск-ва.

Религия является второй формой самораскрытия абс. духа. Содержание религии и философии, по Г., тождественны (бог или истина), они различаются только по форме: представление — в религии, поня­тие — в философии. Рассматривая религию как спе-цифич. форму знания, Г. порывал не только с атеистич. традициями, где религия выступала как пол­ная противоположность знанию, но и с Кантом, счи­тавшим, что догматы религии суть лишь постулаты практич. разума. Г. восстанавливал отвергнутые Кантом доказательства бытия бога. Утверждение Г. о тождественности содержания религии и философии содержало внутр. противоречие. С одной стороны, этим отождествлением Г. восстанавливал антинауч. тезис об отсутствии противоположности между верой и знанием; с другой стороны, этим Г. открывал возможность исключить из религии мистич. и догматич. элементы и истолковать религ. догмы в филос. понятиях. Так, христ. догму о триединстве бога Г. истолковывал как символич. выражение диалектич. движения идеи по принципу триады. В такой интер­претации осн. догмы христианства утрачивали сокро­венный божеств, смысл и превращались в аллегории филос. понятий. Не случайно ортодоксальные теологи усматривали в гегелевской концепции религии пан­теизм и даже атеизм. Однако атеистом Г. не был. Маркс указал на мнимый характер критич. пафоса Г. по отношению к религии (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, 1956, с. 635).

Религия, по Г., снимается философией — более вы­сокой формой познания абсолюта.

Философию Г. определял как мыслящее рассмот­рение предметов. Это значит, что философия ставит сво­ей осн. целью разработку логич. категорий. У Г. явно обнаруживается тенденция поставить философию над спец. знаниями, изобразить ее как «науку наук». Г. указывал на связь философии с историч. условиями ее существования. Каждая филос. система, по Г., есть по­стижение современной ей эпохи в понятии (Соч., т. 7, с. 16). Поскольку же историч. условия меняются, то претерпевают изменения и филос. теории. К философии, следовательно,нужно подходитьисторически. История филос. мысли, по Г., не «перечень мнений» (Соч., т. 9, с. 18), а закономерный процесс, поступат. движение к абс. истине (Соч., т. 1,с.147—48). Каждая филос. систе­ма есть изображение определенной ступени в процессе развития идеи, т.е. она ограничена историч. условиями познания и в то же время содержит момент абсолют­ного. В этом развитии выкристаллизовываются кате­гории, являющиеся центральными для данной филос. системы (Соч., т. 9, с. 34). Новое филос. учение выд­вигает более высокий и конкретный принцип. Филос. системы прошлого опровергаются лишь в своей одно­сторонности; их же принципы входят в «снятом» виде в более высокую филос. систему (там же, с. 40—42). «Почка исчезает,— говорил Г.,— когда распускает­ся цветок» (Соч., т. 4, с. 2). Однако Г. рассматривал историко-филос. процесс как следствие деятельности духа и крайне абстрактно понимал прогресс в истории философии. Материалистич. тенденции в развитии фи­лос. мысли он или игнорировал, или фальсифициро­вал. Заканчивал Г. историю философии, а вместе с тем и свою систему тем, что объявлял последнюю конечным пунктом развития филос. мысли. Им самим провозгла­шенный принцип развития разбивался о его догматич. систему. По выражению Энгельса, филос. система Г. являлась «колоссальным недоноском». Содержа­щиеся в философии Г. «рациональные зерна» могли быть спасены только путем коренной ее переработки, к-рую не смогло осуществить ни одно филос. учение, кроме марксизма (см. Гегельянство).

Основоположники марксизма-ленинизма вскрыли классовые и гносеологич. корни учения Г., выявили внутр. противоречия его философии и осуществили: коренную переработку идеалистич. диалектики. От­мечая роль Г. в разработке диалектики, Маркс в то же время подчеркнул прямую противоположность своего-метода гегелевскому (см. «Капитал», т. 1, 1955, с. 19). Энгельс отмечал «огромное историческое чутье» Г., «великолепное понимание истории» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 496), на к-ром основывалась его филос. концепция, и видел его заслугу в том, что Г. «впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внут­реннюю связь этого движения и развития... Для нас здесь безразлично, что Гегель не разрешил этой задачи. Его историческая заслуга состояла в том, что он поставил ее» («Анти-Дюринг»,1957, с. 23—24). Главным приобретением философии Г. Ленин считал диалекти­ку, т. е. «учение о развитии в его наиболее полном, глубоком и свободном от односторонности виде, учение об относительности человеческого знания, дающего нам отражение вечно развивающейся материи» (Соч.,4 изд., т. 19, с. 4). В статье «О значении воинствующего мате­риализма» Ленин указал на необходимость систематич.. изучения диалектики Г.

Соч.: «Феноменологию духа» («Phänomenologie des Geistes», 1807) Г. рассматривал как 1-ю часть «системы нау­ки», вторую часть к-рой должна была составить «Наука логи­ки». Но затем структура системы Гегеля изменилась, логика была выдвинута на первый план, а проблема «Феноменологии духа» отнесена к области «субъективного духа». Осенью 1831 Г. готовил второе издание «Феноменологии духа», но смерть прервала эту работу. Второе издание осуществлено И. Шульце в 1832. Это издание повторено в 1841.Третье издание принадле­жит Г. Лассону (1907). Новое критическое издание «Феноме­нологии духа» сделано И. Хофмейстером (1952).

Первая часть «Науки логик и» («Wissenschaft der Logik») вышла в начале 1812, вторая в 1813, третья в 1.816. В 1831 Г. приступил к переработке «Большой логики» для нового издания, но успел это осуществить лишь в отноше­нии первой части («Учение о бытии»). В переработанном виде 1-я часть «Науки логики» была издана Л. Геннингом (1833). Две остальные части вышли в свет в 1834. В 1841 все эти три части были переизданы по тексту издания 1833—34. В 1923 Г. Лассон выпустил новое «научно-критическое» издание, где попытался дать проверенный текст. Но это издание не отли­чается безупречностью.

«Энциклопедия философских наук» («Епсу-klopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse») вышла при жизни Гегеля в трех изданиях (1817, 1827,1830). Четвертое издание без изменений осуществлено было К. Розенкранцем (1845).

Первая часть «Энциклопедии»—«Л о г и к а» («Die Logik») с «добавлениями» из записей учеников была издана Л. Ген­нингом (1840); второе издание вышло в свет в 1843. Критич. издание «Энциклопедии» было сделано Г. Лассоном (1905, 1920).

«Философия природ ы»—вторая часть «Энциклопе­дии» («Vorlesungen über die Naturphilosophie als der „Encyclo­pédie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse", TT 2») была издана К. Л. Михелетом (1842) с добавлениями из за­писей слушателей и конспектов самого Г.

«Философия духа» — третья часть «Энциклопедии» («Vorlesungen über die Naturphilosophie als der „Encyclopädie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse' ', Tl 3») с до­бавлениями и пояснениями была издана Л. Боуманом (1845). «Философия права» («Grundlinien der Philosophie des Rechts») вышла первым изданием в 1821. Второе издание осу­ществил в 1833 Э.Ганс, к-рый снабдил основной текст «Прибавлениями»на основании записей лекций Г. его слушателями. Это издание без изменений было повторено в 1840. В 1911 Г. Лассон устранил опечатки и внес изменения в отношении орфогра­фии. 4-е издание осуществлено И. Хофмейстером (1955). В нем опущены «Прибавления». Вместо этого в конце книги прило­жены пометки самого Гегеля, сделанные его рукой на личном экземпляре. Это издание перепечатано в ГДР в 1956.

1-е издание «Лекций по философии и с т ο ρ и и» («Vorlesungen über die Philosophie der Geschichte») осущест­влено Э. Гансомв 1837; 2-е расширенное осуществил К. Гегель (сын философа) в 1840; в 1848 оно вышло в исправленном виде и представляет собой третье издание. Второе издание считается более авторитетным. С него сделаны издания 1907 и 1924, про­смотренные Ф. Брушптедом. Начиная с 1917 лекции под назва­нием «Лекции по философии всемирной истории» («Vorlesungen über die Philosophie der Weltgeschichte») были изданы несколь­ко раз Лассоном. Эти расширенные издания пополнены мате­риалом из сохранившихся собственноручных записей Г.

«Лекции по эстетике» («Vorlesungen über die Ästhetik») изданы впервые Г. Гото в 1835—38; второе издание— 1842—43; юбилейное Г. Глокнера (1927—28) повторяет первое издание. Критич. издание Г. Лассона осуществлено лишь в от­ношении 1-го тома «Лекций по эстетике». В ГДР «Эстетика» издана в 1955 и воспроизводит 2-е издание.

«Лекции по философии религии»(«Vorlesungen über die Philosophie der Religion»)4HTaHbi Гегелем в Берлине в 1821—30. Обработаны и изданы Φ. Маргейнеке в 1832. Второе улучшенное издание осуществлено при участии Б. Бауэра в 1840. В 1901 с комментариями были изданы Г. Болландом. Рас­ширенное критич. издание осуществил Г. Лассон (1925—30).

«Лекции по истории философии»(«Vorlesungen über die Geschichte der Philosophie») впервые обработаны и изданы Михелетом в 1833—36; второе издание вышло в свет в 1840—44. Это издание отличается от первого как порядком изложения, так и содержанием. В 1908 были изданы Г. Болландом.

Werke. Vollständige Ausgabe, Bd 1—19, В., 1832—87; Sämtliche Werke, hrsg. von G. Lasson, Bd 1 — 15, 18—21, 27—29, Lpz.—Hamb., 1905—54—; Sämtliche Werke. Jubiläumausgabe in 20 Bde, hrsg. von H. Glockner, Bd 1—26, Stuttgart, 1927 — 40 (т. 21—26 — монография издателя о Г.), 3Aufl., Bd 9,10, 20. Stuttgart, 1958; Theologische Jugendschriften, hrsg. von H. Nohl, Tübingen, 1907; Dokumente zu Hegels Entwicklung, hrsg. von J. Hoffmeister, Stuttgart, 1936. Соч. в рус. пер.: Энциклопедия философских наук в кратком очерке, пер. В. Чшкова, ч. 1—Логика, М., 1861, ч. 2 — Философия природы, М., 1868; [ч. 3] — Философия духа. М.,1864; Курс эстетики, или наука изящного, пер. В. Модестова, ч. 1—3, СПБ, 1847—1860; Наука логики, пер. с нем. Н. Г.Дебольского, ч. 1—2 П., 1916; 2изд.,М., 1929; Феноменология духа, пер. под ред. Э. Л. Радлова, СПБ, 1913; Введение в философию (Философская пропедевтика), пер. С. Васильева, М.,1927; Об орбитах планет (дисс), «Под знаменем марксизма», 1934, Λ» 6; Собрание сочинений: т. 1 — Энциклопедия философских на­ук, ч. 1—Логика, пер.Б. Столпнера, вступ. статья А. Деборина, М.—Л.,[1929], 4 изд., 1930; т. 2 — Энциклопедия философ­ских наук, ч. 2—Философия природы, [пер. с нем. Б. Столпне­ра и И. Румера, ред. и вступ. статья А. Максимова], М. —Л., 1934; т. 3—Энциклопедия философских наук, ч. 3—Философия духа, пер. Б. А. Фохта, М., 1956; т. 4 — Феноменология духа, пер. с нем. Г. Шпета, вступ. ст. Ю. Давыдова, М., 1959; т. 5 — Наука логики, (т. 1), пер. Б. Г. Столпнера, под ред. М. Б. Митина, М., 1937; т. 6 — Наука логики, (т. 2), пер. Б. Г. Столпнера, под ред. акад. М. Б. Митина, М., 1939; т. 7 — Философия права, пер. Б. Столпнера, М. —Л., 1934; т. 8 — Философия истории, пер. A.M. Водена, M.—Л., 1935; т. 9 — Лекции по истории философии, кн. 1 [пер. Б. Столпнера], Л., 1932; т. 10 — Лекции по истории философии, кн. 2, [пер. Б. Столпнера], М.—Л., 1932; т. 11 —Лекции по истории философии, кн. 3, вступ. статья М. Б. Митина, пер. Б. Столпнера, М.— Л., 1935; т. 12 — Лекции по эстетике, кн. 1, пер. Б. Г. Столпнера, М., 1938; т. 13— Лекции по эсте­тике, кн. 2, пер. Б. Г. Столпнера, М.-Л., 1940; т. 14 —Лекции по эстетике, кн. 3, пер. П. С. Попова, М., 1958.

Лит.: Маркс К., К критике гегелевской философии права, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, М., 1955; его же, Экономическо-философские руко­писи 1844 года, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, М., 1956; его же, Нищета философии,в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4, М., 1955; его ж е, К критике политической экономии, там же, т. 13, М., 1959; е г о ж е, Капитал, т. 1, М., 1955 (см. Указат. имен); Маркс К. и Энгельс Ф., Святое семейство, или кри­тика критической критики, Соч., 2 изд., т. 2, М., 1955; их же, Немецкая идеология, там же, т. 3, М., 1955; их же, Избранные письма, М., 1953; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957; е г о ж е, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой фило­софии, М., 1955; его же, Диалектика природы, М., 1955; Ленин В. И., Что такое «друзья народа» и как они вою­ют против социал-демократов?, Соч., 4 изд., т. 1; его же, Фридрих Энгельс, там же, т. 2; Исторические судьбы учения Карла Маркса, там же, т. 18; е г о ж е, Три источника и три составных части марксизма, там же, т. 19; его же, Карл Маркс, там же, т. 21; е г о же, Еще раз о профсоюзах, о те­кущем моменте и об ошибках Троцкого и Бухарина, там же, т. 32; его ж е, О значении воинствующего материализма, там же, т. 33; его же, Философские тетради, там же, т. 38. Плеханов Г. В., К шестидесятой годовщине смерти Гегеля, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1956; его ж е, К воп­росу о развитии монистического взгляда на историю, там же; его же, [Предисловие к первому изданию («От переводчи­ка») и примечания Плеханова к книге Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»], там же; его ж е, От идеализма к материализму, там же, т. 3, М., 1957; его же, Предисловие к книге А. Деборина «Введе­ние в философию диалектического материализма», там же; Mеринг Ф., История Германии с конца средних веков, 3 изд., М., 1924; Сталин И. В., Анархизм или социализм?, Соч., т. 1; е г о ж е, О диалектическом и ис­торическом материализме, в его кн.: Вопросы ленинизма, 11 изд., М., 1952; Τ о л ь я т т и П., От Гегеля к марксизму, «Вопр. философии», 1955, № 4.

Белинский В. Г., Поля. собр. соч. (см. Общий алфавитный указатель, т. 13, Л., 1948); Г е р-ц е н А. И., Дилетантизм в науке, Собр. соч., т. 3, М., 1954; его же, Письма об изучении природы, там же; его же, Дневник 1842—1845, там же, т. 2, М., 1954; е г о ж е, Былое и думы, там же, т. 8—10, М., 1956; т. 11, М., 1957; Чеρнышевский Н. Г., Эстетические отношения искусства к действительности, Поли. собр. соч., т. 2, М., 1949; его же, Очерки гоголевского периода русской литературы, там же, т. 3, М., 1947; его же, Антропологический принцип в фи­лософии, там же, т. 7, М., 1950; его же, Письма, там же, т. 14, М., 1949; т. 15, М., 1950.

Гайм Р., Гегель и его время, пер. с нем., СПБ, 1861; Τ ρ е н д е л е н б у ρ г Α., Логические исследова­ния, пер. [с нем.], ч. 1—2, М., 1868; Кэрд Э., Гегель, пер. с англ., М., 1898; Фишер К., Гегель, его жизнь, сочинения и учение, полутом 1,2 изд., М.—Л., 1933, полутом 2, СПБ, 1903; Фейербах Л., К критике фило­софии Гегеля, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1955; его же, Основные положения философии будущего, там же; его же, Предварительные тезисы к реформе философии, там же; его же, Сущность христианства, там же, т. 2, М., 1955; Б а к ун и н Μ., Предисловие переводчика к «Гимназическим речам Гегеля», в его кн.; Собр. соч. и писем, т. 2, [М., 1934]; Кат­ков Μ. Η., Германская литература, «Отечественные запис­ки», 1841, кн. 15; его же, Берлинские новости, там же, 1841, кн. 16; Л а в ρ о в П. Л., Гегелизм, «Библиотека для чтения», СПБ, 1858, т. 149 и 151; его же, Практическая философия Гегеля, там же, 1859, т. 154 и 155; Редкий ГП. Г.], Обозрение Гегелевой логики, «Москвитянин», М., 1841, ч. 4, N° 8; Г ρ а д о в с к и й А. Д., Политическая фи­лософия Гегеля, «Ж. М-ва народного просвещения», СПБ, 1870, ч. 150; Г о г о ц к и й С. С, Гегель Г. В. Ф., в его кн.: Философский лексикон, т. 2, Киев, 1861; Стасюлевич M. [M. ], Опыт исторического обзора главных систем философии истории, СПБ, 1866, 2 изд. 1902; Дебольский Н. Г., О диалектическом методе, ч. 1, СПБ, 1872; его же, Логика Ге­геля в ее историческом основании и значении, «Ж. М-ва народ­ного просвещения», СПБ, 1912, ч. 40; Карийский М., Кри­тический обзор последнего периода германской философии, СПБ, 1873; Г и л я ρ о в-П л а т о н о в Н. П., Онтология Гегеля, «Вопр. филос. и психол.», 1891, кн. 8, 10, 1892, кн. 11;Соловьев В л., Гегель, в кн. : Энциклопедический сло­варь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, т. 8[15], СПБ, 1892; Новгородцев П., Реставрационный идеализм Гегеля в изображении Гайма, в сб.: Помощь, 2 изд., СПБ, Г903; Ильин И. Α., Философия Гегеля, как учение о конкрет­ности бога и человека, т. 1—2, М., 1918.

А с м у с В. Ф., Диалектический материализм и логика, Киев, 1924; его же, Очерки но истории диалектики в по­вой философии, [2 изд.], М.—Л., 1930; Г о н и к м а н С, Учение Гегеля о «действительности», «Под знаменем марксизма», 1924, № 1, 3; Цейтлин 3., Физика Гегеля, там же, 1925, Λ» 5—6, 7; Д е б о ρ и н а., Маркс и Ге­гель, в его сб.: Философия и марксизм, М.—Л., 1926; е г о ж е, Гегель, в кн.: Большая Советская Энциклопедия, т. 14, М., 1929; Дынник М., Учение Гегеля о случайности, «Вест. Коммунистической Акад.», М., 1929, кн. 34 (4); его ж с, Философия Гегеля it ее место в истории философской мысли, в кн.: Из истории философии, М., 1957; К о л ь м а н Э. и Я н о в с к а я С, Гегель и математика, «Под зна­менем марксизма», 1931, № 11—12; Юдин П., Борьба на два фронта в философии и гегелевская диалектика, там же; Ван дек В. и Тимоско В., Гегель и Кант, там же; Гегель и диалектический материализм, Сб. статей к 100-летию со дня смерти Гегеля, М., 1932; Л и φ га и ц M их., Судьба литературного наследства Гегеля, «Лите­ратурное наследство», [1932], т. 2; Митин М., Гегель и теория материалистической диалектики, М., 1932; Бродовский П., [Рец. на кн.:] Л. И. Аксельрод. Идеалистическая диалектика Гегеля и материалистическая диалектика Маркса, «Фронт науки и техники», 1935, № 3; К а м м а р и M., «Философия права» Гегеля, «Под знаме­нем марксизма», 1935, Ν» 2; Максимов Α.. «Философия природы» Гегеля, «Фронт науки и техники», 1935, № 5 — 6; Б ы х о в с к и й Б., Младогегельянство, «Под знаменем марк­сизма», 1940, »Ч° 10; е г о же, Метод и система Гегеля, [М.], 1941; Чернышев Б. С, О логикеГегелп, М., 1941; О недостатках и ошибках в освещении истории не­мецкой философии конца XVIII и начала XIX ве­ка, «Большевик», 1944, № 7—8; Голосов В. Ф., К вопросу о классовых корнях гегелевской философии, «Уч. зап. Красноярск, гос. нед. ин-та», 1955, т. 4, вып. 1: О й з е ρ м а н Т., Философия Гегеля, М., 1956; Овсян­ников Μ. Φ., Первые философские работы молодого Гегеля, «Уч. Зап. Моск. обл. пед. ин-та», М., 1956, т. 42; его же, Философия Гегеля, Μ., 1959; История философии, т. 1—2, М., 1957; Иовчук М. Т., Диалектика Гегеля и русская философия XIX века, «Вопр. философии», 1957, № 4: К a ρ a п е т я н Α. Α., Разложение философской школы Гегеля и Фейербах, Ереван, 1958 (на арм. яз.); III а м о в с к и й В. А., В. И. Ленин об основных прин­ципах историко-философской концепции Гегеля, М., 1958 (автореф. дисс); Серебряков М. В., Фридрих Эн­гельс в молодости, Μ., 1958; Бакрадзе К. [С], Си­стема и метод философии Гегеля, Тб., 1958; Корню О., Карл Маркс и Фридрих Энгельс, пер. с нем., т. 1, М., 1959; Соколов В. В., Философия Гегеля, М., 1959.

Rosenkranz К., G. W. F. Hegels Leben, В., 1844; Stir­ling J. H., The secret of Hegel, New. ed., Edin., 1898; D i 1-t h e y W., Die Jugendgeschichte Hegels, B.,1905; RoquesP., Hegel, sa vie et ses oeuvres, P., 1912; Mac Taggart J.,A commentary on Hegel's logic, Camb. (England), 1910; С г о с е-В., Ciö che è vivo, è ciö che è morto délia filosofia di Hegel, Bari_, 1907·; Gentile G., La riforma délia dialectica hegeliana, 2 ed., M'essina, 1923; H e i m a η η В., System und Methode in Hegels Philosophie, Lpz., 1927; Moog W.,Hegel und die Hegeische Schule, Münch., 1930; Wahl J., Le malheur de la conscience dans la philosophie de Hegel, P. 1929; H a e г i η g Th., Hegel, sein Wollen und sein Werk, Bd 1—2, Lpz., 1929—38; Glockner H., Hegel, Bd 1—2, Stuttgart, 1929—40; Веккеr К ., Marx' philosophische Entwicklung, sein Verhältnis zu Hegel, Ζ.—Ν.Υ., 11940]; LittlTh., Hegel. Versuch einer Erneuerung, Hdlb., 1953; H y ρ ρ ο-lite J., Études sur Marx et Hegel, P., 1955; его же, Genèse et structure de la «Phénoménologie de l'esprit» de Hegel, P., 1946; Cresson Α., Hegel, P., 1955; S ta ce W. T., Philosophy of Hegel, L., 1956; Kojève Α., Intro­duction à la lecture de Hegel, lP., 1947]; Erdei L.,A megisme-rés kezdete. A Hegeli logika elsö lejezetének kritikai elemzose, Bdpst, 1957; Apostol P., Probleme de logica dialectica in iilozofia lui G. W. F. Hegel, v. 1, Bue, 1957; Gillian C, Metodä §i sistern la Hegel, v. 1, [Bue.], 1957; S i m ο η J., Das Prohlem der Sprache bei Hegel, [Köln], 1957; Findlav J. N., Hegel, L.—N.Y., [1953]; Löwith K.,Von Hegel zu Nietzsche. Der revolutionäre Bruch im Denken des neunzehn­ten Jahrhunderts. Marx und Kierkegaard, 4 Aufl., Stuttgart, [1958]; Grégoire F., Études hégéliennes. Les points capitaux du système, P., 1958; GroppR. O., Zu Fragen der Geschich­te der Philosophie und des dialektischen Materialismus, [2 Aufl.], В., 1959.

Μ. Овсянников. Москва.

По изданию: Философская энциклопедия. Главный редактор. Ф.В. Константинов. Изд. «Советская энциклопедия». Москва 1962 - 1970. т. 1-5.

Документ изменен: 15:08 16.07.2007